Густав Алинк - специалист в сфере музыкальных конкурсов "Фонда Марты Аргерих и Густава Алинка". 30 лет наблюдая все состязания пианистов в мире, сам математик и скрипач-любитель, Алинк пояснил "РГ" некоторые премудрости системы подсче
Густав Алинк - специалист в сфере музыкальных конкурсов "Фонда Марты Аргерих и Густава Алинка". 30 лет наблюдая все состязания пианистов в мире, сам математик и скрипач-любитель, Алинк пояснил некоторые премудрости системы подсчета результатов голосования Scores of Harmony, рассказал об идеальном голосовании жюри и обозначил свою позицию непредвзятого наблюдателя. Жаль только, что на Конкурс Чайковского он немного опоздал: главные потери уже позади.
Российская газета: Что вы скажите о новой для Конкурса Чайковского системе обработки голосов жюри Scores of Harmony?
Густав Алинк: Созданная в 90-х система Scores of Harmony оправдала себя на крупнейших международных конкурсах, в том числе на Конкурсе Клиберна, на Фортепианном конкурсе в Кливленде. Эта компьютерная программа позволяет увидеть крайности, которые могут возникнуть при голосовании. Если появляются слишком высокие или слишком низкие оценки, программа их устранит. Поскольку Ричард Родзинский в течение долгого времени сотрудничал с конкурсом Вана Клиберна, ему эта система больше всего понравилась, и он решил применить ее на Конкурсе Чайковского.
Российская газета: Это "электронная" часть вопроса. А что происходит, когда жюри удаляется из зала на обсуждение и закрывает за собой двери?
Густав Алинк: Поскольку в Москву я приехал только вчера, мне не удалось встретиться с членами жюри и посмотреть, как это происходит здесь. Я могу лишь предполагать. Как мне кажется, каждый судья выставляет оценки каждому участнику. Затем все сдают свои оценки. Я не могу утверждать, что сейчас это происходит именно так, но мне кажется, так должно быть. Затем член жюри перепроверяет свои баллы, сверяя с тем, что внесено в компьютер: эта двойная проверка помогает избежать ошибок и погрешностей. А в дальнейшем происходит нечто загадочное, поскольку в дело вступает компьютерная программа, которая подводит итоги и выдает некую финальную цифру: она анализирует все выставленные оценки и полученные на их основе цифры и показывает итоговый результат. Благодаря этой системе мы можем увидеть, кто является фаворитом жюри, а кто получил более низкий балл. Особенность Scores of Harmony в том, что баллы выставляются так, чтобы не было крайних значений, чтобы все участники находились в каком-то среднем диапазоне.
Российская газета: Всегда ли и на всех ли конкурсах совпадают мнения жюри и результаты такого подсчета голосов с мнением слушателей и критиков?
Густав Алинк: Это, конечно, зависит от ситуации и от текущего этапа конкурса. К примеру, баллы I тура важны, но не настолько как результаты в финале. Если участник получает на первом этапе 30 баллов, а потом скатывается до 12, то реакция публики предсказуема. Иногда цифры могут обманывать людей, вводить их в заблуждение и может создаться впечатление, что что-то не так. Казалось бы, этот человек должен войти в 12 лучших, но получается совсем иначе. В соревновании всегда есть доля непредсказуемости и загадки. Конечно, тот, кто следит за ходом конкурса от начала до конца, может быть не согласен с результатами и затем писать разные сообщения в интернете - о том, что оценка не честна. Какое-то несогласие между публикой и жюри есть всегда.
Российская газета: Участники нынешнего Конкурса Чайковского - лауреаты многих международных смотров.
Густав Алинк: Почти 30 лет я слежу за всеми конкурсами пианистов и каждый раз поражаюсь их активности. К примеру, Эдуард Кунц (30 лет - прим. ред.) подавал заявки на участие в международных конкурсах 63 раза, участвовал в 36-ти, в 17 выходил в финал. Даниил Трифонов (20 лет - прим. ред.), насколько я знаю, подал 6 заявок и 4 раза становился финалистом. Если учитывать Конкурс Чайковского, то получается 5-й раз в финале. Алексей Чернов (28 лет - прим. ред.) подавал заявки 60 раз и 10 раз занимал первое место.
Российская газета: Зачем молодым музыкантам столько конкурсов?
Густав Алинк: Во-первых, возможность выступить, во-вторых, получить денежный приз, ну и самое главное - наладить контакты. О последнем я всегда говорю пианистам на своих лекциях в консерватории. Если вы участвовали только в первом туре Конкурса Чайковского и вы хороший музыкант - люди будут помнить и говорить о вас. И даже если вы выбыли, то вам больше не надо играть, вы свободны, и у вас есть прекрасная возможность наладить контакты с самыми разыми интересными людьми.
Российская газета: Как обстоят дела на других международных конкурсов с учениками членов жюри?
Густав Алинк: Я согласен, что ученики участвовать в конкурсе не должны. И все-таки верю в то, что члены жюри пытаются в любой ситуации быть честными и беспристрастными. Но иногда бывают вещи, которые человек не может контролировать, это происходит бессознательно, как бы он ни старался. Конечно, члены жюри помнят о том, что стоит быть беспристрастными, но все равно есть доля недоверия, доля сомнения в результате, и это всегда подрывает авторитет и портит репутацию конкурса. В истории конкурсов, кстати, было три случая, когда музыканты выступали с протестом. Я очень серьезно отношусь к этим вопросам. Есть конкурсы, где запрещено участие учеников членов жюри.
Российская газета: Можно поменять систему?
Густав Алинк: Если я буду что-то рекомендовать организаторам, вряд ли они послушают меня, поскольку это их конкурс и выбранная ими за основу система. Слухи ходят всегда и чтобы прекратить их, лучше не создавать подобную ситуацию.
Российская газета: Оговариваются ли заранее критерии оценки, в частности на Конкурсе Чайковского. Что является приоритетом - музыкальность, техничность - или же у каждого члена жюри какие-то свои критерии?
Густав Алинк: Если член жюри профессионал, он рассматривает этот вопрос с разных сторон, обращая внимания и на музыку, и на технику.
Российская газета: Как вы относитесь к открытой системе голосования?
Густава Алинк: Такая существует и я только за нее.
Российская газета: Что вы скажите о новой для Конкурса Чайковского системе обработки голосов жюри Scores of Harmony?
Густав Алинк: Созданная в 90-х система Scores of Harmony оправдала себя на крупнейших международных конкурсах, в том числе на Конкурсе Клиберна, на Фортепианном конкурсе в Кливленде. Эта компьютерная программа позволяет увидеть крайности, которые могут возникнуть при голосовании. Если появляются слишком высокие или слишком низкие оценки, программа их устранит. Поскольку Ричард Родзинский в течение долгого времени сотрудничал с конкурсом Вана Клиберна, ему эта система больше всего понравилась, и он решил применить ее на Конкурсе Чайковского.
Российская газета: Это "электронная" часть вопроса. А что происходит, когда жюри удаляется из зала на обсуждение и закрывает за собой двери?
Густав Алинк: Поскольку в Москву я приехал только вчера, мне не удалось встретиться с членами жюри и посмотреть, как это происходит здесь. Я могу лишь предполагать. Как мне кажется, каждый судья выставляет оценки каждому участнику. Затем все сдают свои оценки. Я не могу утверждать, что сейчас это происходит именно так, но мне кажется, так должно быть. Затем член жюри перепроверяет свои баллы, сверяя с тем, что внесено в компьютер: эта двойная проверка помогает избежать ошибок и погрешностей. А в дальнейшем происходит нечто загадочное, поскольку в дело вступает компьютерная программа, которая подводит итоги и выдает некую финальную цифру: она анализирует все выставленные оценки и полученные на их основе цифры и показывает итоговый результат. Благодаря этой системе мы можем увидеть, кто является фаворитом жюри, а кто получил более низкий балл. Особенность Scores of Harmony в том, что баллы выставляются так, чтобы не было крайних значений, чтобы все участники находились в каком-то среднем диапазоне.
Российская газета: Всегда ли и на всех ли конкурсах совпадают мнения жюри и результаты такого подсчета голосов с мнением слушателей и критиков?
Густав Алинк: Это, конечно, зависит от ситуации и от текущего этапа конкурса. К примеру, баллы I тура важны, но не настолько как результаты в финале. Если участник получает на первом этапе 30 баллов, а потом скатывается до 12, то реакция публики предсказуема. Иногда цифры могут обманывать людей, вводить их в заблуждение и может создаться впечатление, что что-то не так. Казалось бы, этот человек должен войти в 12 лучших, но получается совсем иначе. В соревновании всегда есть доля непредсказуемости и загадки. Конечно, тот, кто следит за ходом конкурса от начала до конца, может быть не согласен с результатами и затем писать разные сообщения в интернете - о том, что оценка не честна. Какое-то несогласие между публикой и жюри есть всегда.
Российская газета: Участники нынешнего Конкурса Чайковского - лауреаты многих международных смотров.
Густав Алинк: Почти 30 лет я слежу за всеми конкурсами пианистов и каждый раз поражаюсь их активности. К примеру, Эдуард Кунц (30 лет - прим. ред.) подавал заявки на участие в международных конкурсах 63 раза, участвовал в 36-ти, в 17 выходил в финал. Даниил Трифонов (20 лет - прим. ред.), насколько я знаю, подал 6 заявок и 4 раза становился финалистом. Если учитывать Конкурс Чайковского, то получается 5-й раз в финале. Алексей Чернов (28 лет - прим. ред.) подавал заявки 60 раз и 10 раз занимал первое место.
Российская газета: Зачем молодым музыкантам столько конкурсов?
Густав Алинк: Во-первых, возможность выступить, во-вторых, получить денежный приз, ну и самое главное - наладить контакты. О последнем я всегда говорю пианистам на своих лекциях в консерватории. Если вы участвовали только в первом туре Конкурса Чайковского и вы хороший музыкант - люди будут помнить и говорить о вас. И даже если вы выбыли, то вам больше не надо играть, вы свободны, и у вас есть прекрасная возможность наладить контакты с самыми разыми интересными людьми.
Российская газета: Как обстоят дела на других международных конкурсов с учениками членов жюри?
Густав Алинк: Я согласен, что ученики участвовать в конкурсе не должны. И все-таки верю в то, что члены жюри пытаются в любой ситуации быть честными и беспристрастными. Но иногда бывают вещи, которые человек не может контролировать, это происходит бессознательно, как бы он ни старался. Конечно, члены жюри помнят о том, что стоит быть беспристрастными, но все равно есть доля недоверия, доля сомнения в результате, и это всегда подрывает авторитет и портит репутацию конкурса. В истории конкурсов, кстати, было три случая, когда музыканты выступали с протестом. Я очень серьезно отношусь к этим вопросам. Есть конкурсы, где запрещено участие учеников членов жюри.
Российская газета: Можно поменять систему?
Густав Алинк: Если я буду что-то рекомендовать организаторам, вряд ли они послушают меня, поскольку это их конкурс и выбранная ими за основу система. Слухи ходят всегда и чтобы прекратить их, лучше не создавать подобную ситуацию.
Российская газета: Оговариваются ли заранее критерии оценки, в частности на Конкурсе Чайковского. Что является приоритетом - музыкальность, техничность - или же у каждого члена жюри какие-то свои критерии?
Густав Алинк: Если член жюри профессионал, он рассматривает этот вопрос с разных сторон, обращая внимания и на музыку, и на технику.
Российская газета: Как вы относитесь к открытой системе голосования?
Густава Алинк: Такая существует и я только за нее.