Агнешка Любомира Пиотровска: Польский Чехов был устаревшим и медленным

Смотреть фоторепортаж Татьяны Андреевой
Агнешка Любомира Пиотровска - переводчик, театральный критик и куратор фестиваля Konfrontacije в Люблине. В Екатеринбурге выступала в качестве одного из членов жюри театрального фестиваля "Коляда-plays". Она перевела на польский язык 41 русскую пьесу - от Чехова и Гоголя до Сигарева и братьев Пресняковых. По ее словам, молодая русская драматургия пользуется успехом заслуженно - в силу качества.
Агнешка Любомира Пиотровска: Я выбираю пьесы, которые, как мне кажется, могут пойти на польской сцене. Хотя иногда ошибаюсь, Архипова мне так и не удалось продать. Зато Зуев пошел успешно, хотя мой перевод был самой первой публикацией пьесы этого драматурга. Его "Круговая оборона" поставлена в нескольких городах, получила Гран-при фестиваля в Забже. Василий Сигарев тоже хорошо идет, я перевела его "Божьих коровок" и "Агасфера". Братья Пресняковы идут в Варшаве, в мега-успешном и звездном театре уже пять лет, спектакль "Изображая жертву" прошел уже 185 раз.
Российская газета: Этих авторов вы собираете на своем фестивале в Люблине?
Пиотровска: И их тоже. Фестиваль "Конфронтация" - довольно старый, ему уже 16-й год, он начинался, когда тема конфронтации Востока и Запада была чрезвычайно актуальной. Когда меня пригласили сотрудничать, я пригласила московские труппы и группу "Синие носы"...

РГ: Это наши, уральские пареньки, эмигрировавшие в Москву. Шабуров родом из Березовского под Екатеринбургом.
Пиотровска: Они сделали очень скандальную выставку. Я предложила создать городской комикс про русско-польские отношения и выставить его на биллбордах в городском пространстве. Они сделали гиганские фотографии, где дрались две голые женщины: одна толстая и в кокошнике - это была Россия, а вторая худенькая, в колготках и на шпильках - Польша. Еще там были комментарии: "На тебе за Катынь!", "На тебе за любовь к Грузии!".. Патриоты нам эту выставку уничтожали.
РГ: Как замечено, молодые русские драматурги пишут пьесы трех типов: либо монологи, либо те, где среди персонажей встречаются ангелы-архангелы, либо их название заканчивается на net...
Пиотровска: Такие я не перевожу!
РГ: Зато вы, наверное, большой специалист по обсценной лексике?
Пиотровска: В некоторой степени, да. Я единственная переводчица Владимира Сорокина в Польше. Он вообще мой самый-самый любимый писатель. Сейчас заканчиваю перевод Бояна Ширянова "Низший пилотаж".
РГ: Можно ли отыскать общие национальные черты в творчестве Чехова и молодых драматургов?
Сравнивать их с Чеховым и Гоголем я не могу - это разные вещи. Одно дело, скажем, пьеса Вырыпаева, которая вся построена на звуке, на бешеном темпе, и совсем другое дело - классика. Недавно по заказу Национального театра я взялась за перевод "Чайки" - первый за полвека, хотя переводы стареют стремительно, гораздо быстрее оригиналов. И польский Чехов был ужасно устаревшим, многословным и медленным.
Пиотровска: Это была невероятная ответственность. Я сидела над текстом четыре с половиной месяца, выверяла каждое слово, старалась озвучить его по-польски в ритме современного языка. Сначала я просто боялась: открывала компьютер и не могла придумать, какую выбрать стратегию, как подойти к этому тексту - и закрывала компьютер. Но в конце концов я почувствовала Чехова. Потом было приятно читать рецензии, в каждой - был отмечен новый перевод, который по-своему повлиял на сам спектакль.
РГ: Успех Чехова понять можно, но чем привлекают современные русские авторы, ведь их творчество не назовешь ни просветляющим, ни жизнеутверждающим?
Пиотровска: Ничего удивительного в успехе русской драматургии нет: это очень хорошая литература, с хорошо прописанными ролями. Есть что играть и что ставить.