Ленинградские шедевры от бомбежек во время Великой Отечественной войны спасли альпинисты
Каждый раз, бывая в Питере, подхожу к Адмиралтейству. Задрав голову, гляжу на верхушку его шпиля и вспоминаю, как много лет назад побывала там с легендарной женщиной.
С Ольгой Афанасьевной Фирсовой мы познакомились больше 30 лет назад. В то лето шла реставрация Адмиралтейской башни, давно ставшей эмблемой города. В блокаду этот шедевр русской архитектуры не погиб благодаря верхолазам-альпинистам, которые укрыли 72-метровый шпиль и купол здания брезентовым чехлом.
Одна из альпинистов - Ольга Фирсова - жила в Ленинграде. Я приехала к ней домой. До войны выпускница Ленинградской консерватории пианистка Ольга Фирсова работала хормейстером. Но помимо музыки ее манили горы. В 1935 году покорила свою первую вершину - Казбек. Два года спустя побывала на Эльбрусе. Но главным в ее альпинистской биографии оказалось покорение золотых вершин блокадного Ленинграда.
...Фашисты подошли совсем близко к городу и стали прицельно его бомбить и обстреливать. Откуда такая точность? Ольга Афанасьевна мне объяснила:
- Разведчики вынесли из-за линии фронта немецкий планшет с подробным планом Ленинграда. Особенно выделялись шпили, купола, кресты, с точным указанием расстояния до них. Это были своего рода артиллерийские "привязки", благодаря которым немцы и вели прицельный огонь.
Сверкающие точки города нужно было замаскировать - закрасить или накрыть. Поручили это дело альпинистам. Но почти все спортсмены ушли на фронт. С трудом разыскали четверых: Ольгу Фирсову, Александру Пригожеву, Алоизия Зембу и Михаила Боброва. Так сформировалась бригада маскировщиков-верхолазов, которую возглавила Ольга.
Шпиль Петропавловского собора и купол Исаакия со звонницами, позолота которых производилась с помощью гальванопластики и держалась прочно, - решено было покрасить серой краской. Остальные шпили и купола - закрыть чехлами, так как они покрыты лепестками сусального золота, посаженными на клей. Если их покрасить, краска потом снимется вместе с тончайшей позолотой.
17 сентября 1941 года альпинисты приступили к уникальной операции. Купол Исаакиевского собора покрасили за неделю. Со шпилями оказалось сложнее: при сильном ветре амплитуда раскачивания шпиля Петропавловского собора доходит до двух метров. Технику альпинизма надо было приспособить к непривычным условиям.
- Самые трудные - первые бесстраховочные восхождения, - вспоминала Ольга Афанасьевна. - Они, конечно же, доставались нашим мужчинам.
Хотя они и не были высококлассными спортсменами: осветитель киностудии "Ленфильм" Алоизий Земба горные вершины никогда не штурмовал, а 18-летний Миша Бобров был до войны начинающим альпинистом. К тому же его только выписали из госпиталя после ранения. Но у ребят руки были все же покрепче, чем у девчонок.
Шпиль Адмиралтейства надо было накрыть чехлом. Но как поднять его, весом в полтонны, на такую высоту? На помощь пришел летчик подразделения аэростатов Владимир Судаков. На небольшом шаре он подлетел к верхушке иглы и закрепил там блок с веревкой. По ней поднялись Михаил и Алоизий. Они закрепили там еще один блок для подъема чехла, а также накрыли мешком фрегат, шар и корону, украшающие острие шпиля.
Перед Олей и Алей стояла другая задача - подняться наверх и, сидя на тонкой дощечке, сшить полотнища свернутого валиком чехла.
- Маскировка для шпиля была похожа на женскую юбку-клеш, но с одним швом, - рассказывала Ольга Афанасьевна. - Концы надо было соединить стежками, и обвязать, чтобы ветер не трепал парусину. Вот бы подняться нам на шпиль вместе, пока он в лесах!
- Мы с Алей шили по очереди, - вспоминала она. - Дико кружилась голова, дрожали от напряжения руки, судорогой сводило пальцы. И мешал постоянный ветер.
Мы тоже чувствовали его порывы, хотя внизу ветра почти не было, день стоял жаркий, почти под 30. А на самом верху просто штормило. Как же бедные девчонки умудрялись, балансируя на тоненькой дощечке, сшивать грубый брезент? Да еще под обстрелом - их засекли немецкие наблюдатели. На Адмиралтейство было сброшено 26 фугасных бомб и выпущено 58 снарядов.
- Однажды из облаков вынырнул немецкий самолет, - продолжала Фирсова. - Увидев меня на шпиле, летчик дал очередь. Пули пробили кровлю, маскировочный чехол. В меня не попали. Повезло.
Она показала нам вмятины от пуль на шпиле. Некоторые из них уже заделали реставраторы. На самом верху ширина шпиля - сантиметров 10, за ним не спрячешься.
Всего надо было укрыть 25 ярких шпилей и куполов. К тому же от ветра и дождя, мороза, от осколков, пуль и бомб маскировочные чехлы часто рвались, осыпалась защитная краска. Но благодаря маскировке немцы "потеряли" свои артиллерийские "привязки".
- Мы с мамой жили тогда в центре, - рассказала Ольга Афанасьевна. - Однажды вечером она с ужасом рассказала мне: "Видела сегодня на шпиле человеческую фигурку, которая натягивала материю. А ее обстреливали, осколки летели. Кто же там работает?!".
Не призналась тогда маме Оля, что это была она. Та и без того расстраивалась, видя, как дочка слабела с каждым днем.
В конце ноября на шпиле Инженерного замка с Олей случился первый голодный обморок. Тогда ленинградцы получали по 125 граммов хлеба в сутки. Позже порция еще уменьшилась.
Мама дала Оле совет: "Когда почувствуешь сонливость, знай - это голод. Нужно кусочек сухарика положить под язык. Обморочное состояние пройдет".
- Приехала как-то к нам группа кинохроники, - вспоминала Фирсова. - И оператор говорит: "Послушайте, девушка, мне надо, чтобы вы не ползли по веревке, а взлетали, понимаете, взлетали! Иначе не будет должного эффекта!". А у меня не было сил даже спорить.
Скоро воздушный отряд стал редеть. Мишу Боброва в конце 1941-го отозвали в армию. В начале 1942-го слегли и умерли Алоизий и Александра. Вся тяжесть забот по маскировке легла на Олю.
К концу декабря и у нее не было сил подниматься наверх. Тогда с передовой был отозван альпинист Михаил Шестаков. Вошли в состав бригады верхолазов виолончелист Андрей Сафонов и художница Татьяна Визель.
- Верхолазные работы я возобновила только в начале марта 1942 года, - продолжает Ольга Афанасьевна. - Пришлось дублировать покраску Петропавловского шпиля - дождь, снег, ветер сделали свое дело, и докрашивать, что не успели осенью. Меня страховала Таня Визель, в прошлом альпинистка. Она тоже была уже дистрофиком, на высоту ей было нельзя. Но страховала надежно.
Оля старалась забыться в работе, потому что дома ее уже никто не ждал - мама умерла.
- Самым запоминающимся стал для меня день 30 апреля 1945-го. Я снимала покрытие со шпиля Адмиралтейства. Вот там, - она показала на Дворцовую площадь, - маршировали моряки перед Первомайским парадом - ровными, правильными квадратами. Совсем как до войны. И так стало хорошо! Сижу на шпиле, смеюсь и плачу одновременно. Мне снизу подают знаки, мол, давай, срывай чехол!
Вспорола суровые нитки, поддела мешок, он отцепился и, подхваченный ветром, полетел над площадью. В этот миг до меня долетел сильный гул. Это моряки, рассыпав строй, дружно закричали "ура", замахали бескозырками.
Этот радостный миг донесли до нас кадры кинохроники. А в газетах тогда написали: "Вновь светла Адмиралтейская игла!".
После войны она еще год занималась демаскировкой шпилей. Потом вернулась к профессии хормейстера. Вышла замуж, родила дочку Олю.
А после войны была позабыта. Ютилась с семьей в огромной коммуналке - 14 комнат, 46 соседей. Отдельную квартиру дождалась лишь спустя 25 лет после войны. На окраине Ленинграда. Однокомнатную. За блокаду наград не получила. Даже звания Почетного гражданина города не дождалась.
Лишь в 1971 году получила свою первую награду - орден "Знак Почета" - за долгую и добросовестную работу с детьми.
Но ее подвиг был оценен потомками тех, кто когда-то разглядывал в прицел шпили и купола Ленинграда. В 90 лет Фирсова переехала в Берлин к дочке. Та вышла замуж за иностранца. И бургомистр Берлина поздравлял Ольгу Афанасьевну с Днем Победы.
Умерла она на 95-м году жизни. Попросила похоронить ее в Петербурге. Просьбу выполнили.
В этом году в июне ей бы исполнилось сто лет.