По факту обрушения части дома в Струнино следственные органы возбудили уголовное дело. Но, как выяснилось, это далеко не худшее здание в городе - состояние муниципального жилого фонда таково, что жителям половины домов приходится рассчитывать разве что н

Практически в каждом населенном пункте стоят дома, требующие расселения, но далеко не везде есть для этого деньги. Фото: Михаил карасев

По факту обрушения части дома № 10 на улице Советской в Струнино Владимирской области следственные органы возбудили уголовное дело. Но, как выяснилось, это далеко не худшее здание в городе. Состояние муниципального жилого фонда в Струнино таково, что жителям половины домов приходится рассчитывать разве что на везение.

О причинах трагедии и о том, что могло ее предотвратить, "РГ" рассказал руководитель Следственного управления следственного комитета РФ по Владимирской области Алексей Галкин.

Российская газета: Алексей Иванович, сразу после трагедии в Струнино, когда еще не были найдены тела погибших под завалами дома, называли разные версии его обрушения. Местные руководители говорили о несанкционированных перепланировках. Дескать, жители устраивали в своих квартирах ванные комнаты, устанавливали душевые кабинки, стиральные машины. В результате деревянные перекрытия не выдержали такой тяжести. Соответствует ли это действительности?

Алексей Галкин: Эта версия безосновательна. Как мы установили, еще в конце 2007 года поступило заключение от государственного жилищного инспектора Владимирской области о том, что дом является аварийным и подлежит реконструкции. Но в 2008-м в Струнино два месяца создавали комиссию, которая должна была обследовать это здание. То есть госкомиссия признала дом аварийным, но здесь решили: давайте-ка пообследуем еще, а вдруг он не аварийный? А в апреле 2008-го был утвержден акт о проведении ремонта кровли и необходимых несущих элементов - стропильных конструкций, дымоходов, то есть работ по поддержанию эксплуатационных характеристик здания. Логика такая: дом плохой, но его нужно немного подремонтировать, и он еще послужит.

Через четыре месяца, в августе, "Техкранэнерго" провело экспертизу строительных конструкций и инженерных коммуникаций и выдало окончательное заключение: дальнейшая эксплуатация жилого дома возможна при условии проведения капитального ремонта.

Какие действия после этого принимает администрация? В ходе нашего расследования установлено, что глава города обратился в администрацию области с просьбой выделить средства на капитальный ремонт. Ему в этом отказали. И только в 2009-м, спустя год, когда уже надо было бить в колокола и что-то делать, городу все-таки удалось войти в региональную программу реконструкции и расселения жилья. В июле постановлением главы Струнино была утверждена муниципальная программа капремонта многоквартирных домов. Его предполагалось провести на средства Фонда содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства, бюджетов области и города и собственников на основании соглашения, заключенного между областным департаментом ЖКХ и администрацией Струнино. Назначили тендеры, определили круг строительных организаций, которые должны были ремонтировать этот дом. Но в результате работы так и не начали - денег не нашлось. И все ограничилось мелкими ремонтами - кровли, водопровода, заменой окон.

Чиновники знали об опасности, но то жилья свободного не было, то денег. Все это нисколько их не оправдывает

Глава понимал, что в таком доме жить нельзя, и предложил людям переехать. Переселение предусматривает наличие маневренного жилого фонда. Но такого в Струнино нет. Есть не очень благоустроенный выморочный фонд. Но переезжать в это жилье никто не захотел. И вот дождались трагедии.

РГ: Как следственное управление квалифицирует произошедшее?

Галкин: По факту обрушения части жилого дома № 10 на улице Советской мы возбудили уголовное дело по части третьей статьи 109 УК (причинение смерти по неосторожности двум и более лицам), поскольку погибло два человека. Что касается каких-либо должностных преступлений, следствие собирает материалы, проводит экспертизы, допросы должностных лиц.

Хотя главе города уже сейчас можно задавать вопросы. "Зацепок", которые я перечислил, достаточно, чтобы сделать вывод: должностные лица знали об опасности, но находили веские причины, чтобы не расселять дом. То жилья свободного не было, то денег, то люди не хотели переезжать. Все это нисколько не оправдывает администрацию. И в законе есть статья, предусматривающая переселение в судебном порядке. Если бы власти пошли по этому пути, наверное, и трагедии бы не случилось.

РГ: Струнинское руководство не скрывает, что в городе есть жилые строения и похуже, чем на улице Советской. Из 220 многоквартирных домов почти половина - 103 - ветхих. Однако ни один из них не признан аварийным. Создается впечатление, что понятиями "ветхий" и "аварийный" просто манипулируют.

Галкин: В законе указано: при износе до 70 процентов дом считается ветхим, свыше 70 - аварийным. Для признания многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции создается межведомственная комиссия, которая и принимает соответствующее решение. И здесь наступает ответственный момент для органа местного самоуправления, который обязан издать распоряжение с указанием о дальнейшем использовании жилого дома: признать его аварийным и подлежащим сносу, реконструкции либо проведению ремонтно-восстановительных работ.

Но эти понятия - оценочные. Как определить, насколько проржавели трубы: на 70 процентов или на 60? Может, на 69 или на 71? Зачастую органы МСУ не склонны незамедлительно принимать ответственные решения об аварийном состоянии дома, поскольку за исполнение такого решения главе придется отвечать перед населением.

РГ: Но ведь когда чиновники говорят об отсутствии маневренного жилья, так как в городе давно ничего не строили, или денег в казне, поскольку давно простаивает градообразующее предприятие, - чаще всего это правда. Почему же она не может быть оправданием?

Галкин: Таким образом можно оправдать любую бездеятельность. Но есть конкретный человек, который находится на определенной должности и отвечает за исполнение возложенных на него обязанностей. Есть деньги или нет их, в конце концов ты должен предпринять какие-то действия, чтобы средства были выделены, тем более что сейчас много различных целевых программ. Порой спрашиваем главу о том, куда он обращался. Отвечает: мол, чего обращаться, когда все равно не дадут. Так иди в суд! Он обяжет принять решение, связанное с выделением или перераспределением бюджетных средств. И такая практика есть. В любом бюджете заданы параметры, направления, приоритеты, но, когда речь идет о человеческой жизни, корректировки допустимы.
РГ: Директор управляющей компании, обслуживающей злополучный дом, рассказала, что на счету УК было всего 36 тысяч. Что можно было сделать на эти деньги - вопрос риторический.

С другой стороны, есть федеральная программа. Вот только как в нее попасть? Руководитель коммунального хозяйства соседнего Киржача жаловался: в городе большие проблемы с созданием ТСЖ. Это - одно из важнейших условий вхождения в программу реформирования ЖКХ, но оно фактически невыполнимо. В результате приходится рассчитывать на свои скудные средства. Те, кто пошустрее, войдут в программу, а у них, может, и ситуация не такая тяжелая. Не стоит ли, на ваш взгляд, городкам с запущенным жилым фондом сделать какие-то послабления?

Галкин: Такая проблема есть, и, может быть, надо упрощать эту систему. Ведь программу принимали в первую очередь, чтобы не было таких ситуаций, как в Струнино. Ее идея - избавиться от ветхого и аварийного фонда. А у нас складывается впечатление: эти программы реализуют таким образом, что федеральные деньги нередко достаются тем, кто проворней и ближе к власти. Но и фонд тоже не резиновый. Может, у нас столько аварийных домов, что на ремонт жилого фонда потребуется десятилетие...

РГ: Речь идет о приоритете для самых-самых. Когда поднималась на четвертый этаж уцелевшего подъезда струнинского дома, деревянная лестница шаталась под ногами так, что страшно идти. А люди жили в таких условиях не один год. С другой стороны, если удается войти в программу, где гарантия, что капремонт будет выполнен на хорошем уровне? К сожалению, примеров такого рода немало.

Галкин: Тут мы упираемся в несовершенство 94-го федерального закона. Никто не спорит: должно быть рациональное соотношение цены и качества. Но надо определяться с тем, что нам важнее: ведь в погоне за дешевизной нередко теряем в качестве.

Во Владимире очень много таких ситуаций. Вот, поступают жалобы: разберитесь с дорогами. Есть расчетная цена квадратного метра асфальта. К примеру, 300 рублей. Начинают торговать за 400, и вдруг появляется компания, которая готова строить за 250. Мотивы - совершенно разные. Одни занимаются откровенным шантажом. Говорят добросовестному участнику: заплатите нам деньги, и мы откажемся от контракта. Другие доходят до финала, выигрывают и начинают заниматься подтасовкой материалов и экономить. Нужно, к примеру, положить десять сантиметров щебня, а они ограничатся пятью. И дорога развалится через год. Хотя городские власти говорят, что страхуются гарантийными письмами, но это не заметно. Как правило, брак исправляют за счет бюджета.

Даже ученые президенту жаловались: дескать, мы знаем, где есть качественная вакцина, но не можем ее купить напрямик - только через конкурс. А там побеждает тот, кто предложит более низкую цену. И так в любой сфере, куда ни кинь. Та же экономия происходит и в ЖКХ. Прошедшая зима во Владимире ярко показала, что такое дешевый подрядчик на капитальном ремонте крыш жилых домов.