Покоривший публику изысканной и пронзительной по душевной глубине игрой участник конкурса Чайковского Эдуард Кунц по итогам голосования жюри выбыл из борьбы. Накануне своего отъезда из России пианист рассказал обозревателю "РГ", о своем отношен
Несмотря на то, что публика Большого зала консерватории уже несколько дней не может успокоиться после выпадения из финальной части второго тура Конкурса Чайковского пианиста Эдуарда Кунца, покорившего всех изысканной, интеллектуальной и пронзительной по душевной глубине игрой, сам музыкант к решению жюри относится не столь драматично. Накануне своего отъезда из России, Эдуард Кунц ответил на вопросы обозревателя "Российской газеты".
Российская газета: Вы разочарованы?
Эдуард Кунц: Я счастлив!
РГ: Чем же? Что прекратился конкурсный гон?
Кунц: Я никогда не играл в России, а тут я приехал и сыграл два сольных концерта в Большом зале консерватории при полном зале. Для любого музыканта это счастье. А для меня как русского человека, вернуться сюда и выступить с успехом - не только творческое, но и личное счастье.
РГ: Вы чувствовали, как восторженно принимал вас зал?
Кунц: Безусловно. Такой контакт с публикой, который я почувствовал здесь, а я вышел на эту сцену в первый раз, вообще редко случается. У меня были успешные концерты, но чтобы вот так, с первого раза почувствовать такую связь! Я благодарен Конкурсу Чайковского за то, что они сумели подать этот конкурс миллионам людей в мире через великолепную трансляцию и организацию. Качество записи идеальное: такого ни на одном конкурсе в мире не было никогда. Меня поразило и обрадовало также то, что Большой зал консерватории, где проходит конкурс, наполовину заполнен молодыми людьми. От этого возникает особенная, трогательная и очень открытая атмосфера в зале. Я ощущал ее и во время исполнения после концерта.
РГ: В вашем творческом списке на сегодняшний день уже числится 13 побед на международных конкурсах. Однако вы снова поехали за победой в Москву. Это что - упорство вашего характера? Или способ вашего существования?
Кунц: Да, сегодня конкурсы для молодых музыкантов - не только шанс себя показать, но и возможность просто выжить. Действительно, существует опасность войти в какой-то момент в состояние: еще, еще, еще! Но победы меня совершенно не стимулируют к "еще"! А вот неудачи, которых было гораздо больше, чем премий, как раз стимулируют.
РГ: Но, может, сейчас вы уже остановитесь? Ваше выступление на Конкурсе Чайковского вряд ли пройдет незамеченным для музыкального мира.
Кунц: Конкурс Чайковского уже сделал для меня много: на следующий день после объявления результатов второго тура я получил предложение стать "артистом Ямаха" во всем мире. И еще стал солистом Московской филармонии. Теперь Московская филармония будет представлять меня в России как эксклюзивного музыканта, и я буду возвращаться и играть здесь. Об этом можно было мечтать.
РГ: В России вы еще не выступали, но на Западе играли с очень известными дирижерами и оркестрами, в том числе, с Берлинскими филармониками. Как так случилось, что ваша карьера складывается в отрыве от русской музыкальной среды?
Кунц: Да, я ни разу даже не играл с русскими дирижерами. И это действительно удивительно, что путь моей карьеры на Западе совершенно другой, чем у моих коллег из России. Я приехал в Англию почти восемь лет назад по окончании Московской консерватории, жил в Манчестере, я сейчас делю свое время между Нью-Маркетом, это рядом с Кембриджем, и Бухарестом, где живет моя девушка. Что помогло мне начать карьеру в Англии с нуля? Там очень развит институт поддержки молодых музыкантов: много всяких прослушиваний, маленьких стипендий, концертов, программ фондов. И пока ты студент, ты можешь заниматься такой деятельностью почти еженедельно, постоянно играя публично. Когда я учился в Московской консерватории, мне ни разу не удалось выступить на публике, хотя нас готовили быть концертными музыкантам. В Англии же система подстроена под молодого музыканта, является частью его развития как профессионала и как личности. Плюс, конечно, конкурсы, которые для меня всегда были возможностью играть и заявить о себе.
РГ: Но для музыканта в конкурсах есть и тупиковая коллизия - репертуар везде приблизительно идентичен, и музыканту почти не удается учить новые программы.
Кунц: Да, чтобы выиграть конкурс, надо учитывать его специфику. И как бы в идеале все конкурсанты не были талантливы и подготовлены, жюри все равно должно сократить половину. Поэтому жюри должно искать и обращать внимание на недостатки, чтобы оправдать свое решение. И это очень плохая сторона конкурсов, которая, может быть, влияет и на стиль игры некоторых молодых конкурсантов. Кто-то ведь предпочитает играть ровно, чтобы к нему не подкопались. Но к музыке, и к жизни вообще это не имеет никакого отношения.
РГ: Как вы формировали свой исполнительский стиль и это особое качество - не просто играть со звуком, но создавать многомерное звуковое пространство?
Кунц: Вообще, такие вещи даются от природы, как и талант. Слава богу, так сложилось, что природу мою не забили, а это часто случается. У меня были замечательные педагоги в России - Галина Георгиевна Горбунова в Омске, Михаил Сергеевич Хохлов в Гнесинской десятилетке и Андрей Борисович Диев в Московской консерватории.
РГ: Андрей Диев и Михаил Хохлов были все эти дни на конкурсе. Как они отнеслись к тому, что вас не пропустили на втором туре?
Кунц: Абсолютное непонимание и не поддержка.
РГ: В этом году на конкурсе впервые используется компьютерная система голосования, которая должна была стать образцом "чистого" судейства.
Кунц: Я не понимаю, что это за система, которую я, владея русским языком свободно, читаю и не понимаю ничего. "Чистая" система голосования может быть одна: когда члены жюри выходят на публику, пишут открыто свои баллы и показывают в камеру. И если они хотят обсуждать участника, то делают это в присутствии телекамер.
РГ: Что сегодня воздействует на ваш подход к музыке, к интерпретациям, которые все-таки меняются? Это слышно даже, если сравнить ваше исполнение сонат Скарлатти на Конкурсе Клиберна в 2009 году и сейчас на конкурсе Чайковского?
Кунц: Жизнь. Все, что происходит со мной: мои переживания, моя работа над собой. Люди будут тебя слушать, а не пойдут пить пиво, если тебе есть, что им рассказать. Откуда появляется то, о чем я говорю? Из моей жизни. А жизни - хоть Бетховена, хоть ваша, хоть моя - они могут во многом отличаться, но в самых коренных вещах, они одинаковы. Есть мама, есть любовь, есть потери. Вот об этом и написана самая талантливая музыка.
Российская газета: Вы разочарованы?
Эдуард Кунц: Я счастлив!
РГ: Чем же? Что прекратился конкурсный гон?
Кунц: Я никогда не играл в России, а тут я приехал и сыграл два сольных концерта в Большом зале консерватории при полном зале. Для любого музыканта это счастье. А для меня как русского человека, вернуться сюда и выступить с успехом - не только творческое, но и личное счастье.
РГ: Вы чувствовали, как восторженно принимал вас зал?
Кунц: Безусловно. Такой контакт с публикой, который я почувствовал здесь, а я вышел на эту сцену в первый раз, вообще редко случается. У меня были успешные концерты, но чтобы вот так, с первого раза почувствовать такую связь! Я благодарен Конкурсу Чайковского за то, что они сумели подать этот конкурс миллионам людей в мире через великолепную трансляцию и организацию. Качество записи идеальное: такого ни на одном конкурсе в мире не было никогда. Меня поразило и обрадовало также то, что Большой зал консерватории, где проходит конкурс, наполовину заполнен молодыми людьми. От этого возникает особенная, трогательная и очень открытая атмосфера в зале. Я ощущал ее и во время исполнения после концерта.
РГ: В вашем творческом списке на сегодняшний день уже числится 13 побед на международных конкурсах. Однако вы снова поехали за победой в Москву. Это что - упорство вашего характера? Или способ вашего существования?
Кунц: Да, сегодня конкурсы для молодых музыкантов - не только шанс себя показать, но и возможность просто выжить. Действительно, существует опасность войти в какой-то момент в состояние: еще, еще, еще! Но победы меня совершенно не стимулируют к "еще"! А вот неудачи, которых было гораздо больше, чем премий, как раз стимулируют.
РГ: Но, может, сейчас вы уже остановитесь? Ваше выступление на Конкурсе Чайковского вряд ли пройдет незамеченным для музыкального мира.
Кунц: Конкурс Чайковского уже сделал для меня много: на следующий день после объявления результатов второго тура я получил предложение стать "артистом Ямаха" во всем мире. И еще стал солистом Московской филармонии. Теперь Московская филармония будет представлять меня в России как эксклюзивного музыканта, и я буду возвращаться и играть здесь. Об этом можно было мечтать.
РГ: В России вы еще не выступали, но на Западе играли с очень известными дирижерами и оркестрами, в том числе, с Берлинскими филармониками. Как так случилось, что ваша карьера складывается в отрыве от русской музыкальной среды?
Кунц: Да, я ни разу даже не играл с русскими дирижерами. И это действительно удивительно, что путь моей карьеры на Западе совершенно другой, чем у моих коллег из России. Я приехал в Англию почти восемь лет назад по окончании Московской консерватории, жил в Манчестере, я сейчас делю свое время между Нью-Маркетом, это рядом с Кембриджем, и Бухарестом, где живет моя девушка. Что помогло мне начать карьеру в Англии с нуля? Там очень развит институт поддержки молодых музыкантов: много всяких прослушиваний, маленьких стипендий, концертов, программ фондов. И пока ты студент, ты можешь заниматься такой деятельностью почти еженедельно, постоянно играя публично. Когда я учился в Московской консерватории, мне ни разу не удалось выступить на публике, хотя нас готовили быть концертными музыкантам. В Англии же система подстроена под молодого музыканта, является частью его развития как профессионала и как личности. Плюс, конечно, конкурсы, которые для меня всегда были возможностью играть и заявить о себе.
РГ: Но для музыканта в конкурсах есть и тупиковая коллизия - репертуар везде приблизительно идентичен, и музыканту почти не удается учить новые программы.
Кунц: Да, чтобы выиграть конкурс, надо учитывать его специфику. И как бы в идеале все конкурсанты не были талантливы и подготовлены, жюри все равно должно сократить половину. Поэтому жюри должно искать и обращать внимание на недостатки, чтобы оправдать свое решение. И это очень плохая сторона конкурсов, которая, может быть, влияет и на стиль игры некоторых молодых конкурсантов. Кто-то ведь предпочитает играть ровно, чтобы к нему не подкопались. Но к музыке, и к жизни вообще это не имеет никакого отношения.
РГ: Как вы формировали свой исполнительский стиль и это особое качество - не просто играть со звуком, но создавать многомерное звуковое пространство?
Кунц: Вообще, такие вещи даются от природы, как и талант. Слава богу, так сложилось, что природу мою не забили, а это часто случается. У меня были замечательные педагоги в России - Галина Георгиевна Горбунова в Омске, Михаил Сергеевич Хохлов в Гнесинской десятилетке и Андрей Борисович Диев в Московской консерватории.
РГ: Андрей Диев и Михаил Хохлов были все эти дни на конкурсе. Как они отнеслись к тому, что вас не пропустили на втором туре?
Кунц: Абсолютное непонимание и не поддержка.
РГ: В этом году на конкурсе впервые используется компьютерная система голосования, которая должна была стать образцом "чистого" судейства.
Кунц: Я не понимаю, что это за система, которую я, владея русским языком свободно, читаю и не понимаю ничего. "Чистая" система голосования может быть одна: когда члены жюри выходят на публику, пишут открыто свои баллы и показывают в камеру. И если они хотят обсуждать участника, то делают это в присутствии телекамер.
РГ: Что сегодня воздействует на ваш подход к музыке, к интерпретациям, которые все-таки меняются? Это слышно даже, если сравнить ваше исполнение сонат Скарлатти на Конкурсе Клиберна в 2009 году и сейчас на конкурсе Чайковского?
Кунц: Жизнь. Все, что происходит со мной: мои переживания, моя работа над собой. Люди будут тебя слушать, а не пойдут пить пиво, если тебе есть, что им рассказать. Откуда появляется то, о чем я говорю? Из моей жизни. А жизни - хоть Бетховена, хоть ваша, хоть моя - они могут во многом отличаться, но в самых коренных вещах, они одинаковы. Есть мама, есть любовь, есть потери. Вот об этом и написана самая талантливая музыка.