Владимир Легойда: Красота, по мнению Церкви, служит внутренней перемене людей
"Очень важно, чтобы внешняя красота присутствовала в жизни людей, особенно молодых. Гармония формирует человеческую личность. Никогда нельзя пренебрегать эстетическим началом в жизни человека".
Это слова из проповеди Святейшего Патриарха Кирилла, произнесенной им недавно в Иоанно-Богословском домовом храме Санкт-Петербургской духовной академии. Некоторым может показаться странным, что Церковь "вдруг" напоминает всем нам о важности внешней красоты. Разве не должна Церковь заботиться лишь о чистоте духовной и борьбе с грехом?
Такие вопросы, очевидно, могут возникнуть у тех, кто привык относить красоту и эстетику к предметам "музейных коллекций", изучаемым на школьных уроках мировой художественной культуры. Порассуждать об этом, конечно, интересно, но именно с отстраненных позиций, не в ракурсе нашей повседневной, обыденной жизни. Для подобной логики и Церковь - это лишь элемент культуры, фольклора. Однако приверженцы этой логики, безусловно, недооценивают реальные масштабы той роли, которую Церковь играет в жизни как общества в целом, так и отдельного человека. А соответственно, как бы отказывают Церкви в праве говорить о красоте и о неизбежной связи красоты с внутренним миром человека.
Богатство либо бедность нашей души, наполненность либо опустошенность внутреннего мира каждого из нас, безусловно, находят отражение во внешнем мире и в нашем поведении. Поступки и решения людей, их манера организации окружающего пространства - это проявления их натуры. Равно как и религиозный, церковный ритуал - это внешнее выражение внутреннего содержания религии.
Однако здесь действует и обратная логика - гармония или уродство нашей среды влияют на душу, побуждают ее радоваться или скорбеть. Поэтому принципиально важно и то, что человек видит вокруг себя, и то, как лично он обустраивает собственный мир - обстановку в семье, на работе. Эта связь между внешним и внутренним присутствует всегда. И, указывая на эту связь, Церковь как раз и призывает не "запирать" эстетику за дверьми художественных салонов, не отводить красоте место лишь на страницах альбомов по живописи и архитектуре. Красота, по мнению Церкви, служит внутренней перемене людей. Человек, воспитанный в благородном внешнем пространстве, с юных лет приучен заботиться и о сохранности своего внутреннего достоинства.
Конечно, гармония - это не панацея от безобразия. Однако способность красоты спасать мир неотменима, она - вне времени и вне эпохи. Именно красота как мост для души к Богу - тот мотив, который лежит в основе нашей заботы о храмах, их внешнем убранстве, восстановлении из состояния запустения. Вспомним пронзительно-гениальное у Высоцкого: "Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал". Эта метафора - все о той же связи человека и Творца - через красоту. Мир спасается через красоту, исправляющую внутреннее безобразие человека. И храмы, возникающие сегодня посреди зачастую уродливых, холодных и бездушных небоскребов и торговых центров, типичной иллюстрации нашего архитектурного пространства, - это видимое напоминание о той Божией красоте, которую каждый из нас должен беречь внутри себя. Чтобы не терять человеческое достоинство и внешне.
Это слова из проповеди Святейшего Патриарха Кирилла, произнесенной им недавно в Иоанно-Богословском домовом храме Санкт-Петербургской духовной академии. Некоторым может показаться странным, что Церковь "вдруг" напоминает всем нам о важности внешней красоты. Разве не должна Церковь заботиться лишь о чистоте духовной и борьбе с грехом?
Такие вопросы, очевидно, могут возникнуть у тех, кто привык относить красоту и эстетику к предметам "музейных коллекций", изучаемым на школьных уроках мировой художественной культуры. Порассуждать об этом, конечно, интересно, но именно с отстраненных позиций, не в ракурсе нашей повседневной, обыденной жизни. Для подобной логики и Церковь - это лишь элемент культуры, фольклора. Однако приверженцы этой логики, безусловно, недооценивают реальные масштабы той роли, которую Церковь играет в жизни как общества в целом, так и отдельного человека. А соответственно, как бы отказывают Церкви в праве говорить о красоте и о неизбежной связи красоты с внутренним миром человека.
Богатство либо бедность нашей души, наполненность либо опустошенность внутреннего мира каждого из нас, безусловно, находят отражение во внешнем мире и в нашем поведении. Поступки и решения людей, их манера организации окружающего пространства - это проявления их натуры. Равно как и религиозный, церковный ритуал - это внешнее выражение внутреннего содержания религии.
Однако здесь действует и обратная логика - гармония или уродство нашей среды влияют на душу, побуждают ее радоваться или скорбеть. Поэтому принципиально важно и то, что человек видит вокруг себя, и то, как лично он обустраивает собственный мир - обстановку в семье, на работе. Эта связь между внешним и внутренним присутствует всегда. И, указывая на эту связь, Церковь как раз и призывает не "запирать" эстетику за дверьми художественных салонов, не отводить красоте место лишь на страницах альбомов по живописи и архитектуре. Красота, по мнению Церкви, служит внутренней перемене людей. Человек, воспитанный в благородном внешнем пространстве, с юных лет приучен заботиться и о сохранности своего внутреннего достоинства.
Конечно, гармония - это не панацея от безобразия. Однако способность красоты спасать мир неотменима, она - вне времени и вне эпохи. Именно красота как мост для души к Богу - тот мотив, который лежит в основе нашей заботы о храмах, их внешнем убранстве, восстановлении из состояния запустения. Вспомним пронзительно-гениальное у Высоцкого: "Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал". Эта метафора - все о той же связи человека и Творца - через красоту. Мир спасается через красоту, исправляющую внутреннее безобразие человека. И храмы, возникающие сегодня посреди зачастую уродливых, холодных и бездушных небоскребов и торговых центров, типичной иллюстрации нашего архитектурного пространства, - это видимое напоминание о той Божией красоте, которую каждый из нас должен беречь внутри себя. Чтобы не терять человеческое достоинство и внешне.