Тамбовский ветеран рассказал свою правду о войне

Журавли символизируют память о тех, кто не вернулся с войны. Этот монумент недавно появился в тамбовском райцентре Мучкап. Фото: Евгений Писарев
Петр Манаенков - уроженец села Карпели Мордовского района Тамбовщины, был призван в действующую армию летом 1942-го. Ему было 18.
Фронтовые записи Манаенкова полны деталей, каких не найдешь в воспоминаниях военачальников. Он часто говорит о неоправданных потерях, о наступательных операциях, когда пехоту бросали на прорыв без артиллерийской поддержки, о нехватке боеприпасов...
Десять суток в бою
Первое военное потрясение он пережил в городе Муроме, в школе младших командиров. "Однажды нас построили на поляне за городом, вывели семерых ребят в гражданской одежде, уличенных в уклонении от призыва в армию, и тут же расстреляли..."
Сержантского звания пулеметчику Петру Манаенкову так и не присвоили, и через полтора месяца изнурительной учебы бросили в сталинградское пекло. Необстрелянный боец попал в 92 стрелковую бригаду морской пехоты 62 армии и 17 сентября 1942 года принял первый бой, который длился десять суток.
"Пулемет "максим" хорошо зарекомендовал себя на учебных стрельбах, - вспоминает Манаенков, - но в реальном бою он уступал легким немецким пулеметам, оснащенным металлической лентой. Мне приходилось стрелять из захваченного немецкого оружия, и, честно говоря, жаль было с ним расставаться. Но из-за отсутствия патронов к "немцу" приходилось возвращаться к тяжелому "максиму" с неудобной брезентовой лентой. Каждый раз перед очередной атакой сердце и зубы начинали отчаянно стучать, и только когда наш взвод открывал сплошной огонь, волнение уходило. А потом вдруг наступала тишина, и приходили мысли о еде. Кормили нас скудно, тыловикам не хотелось лишний раз лезть на передовую под шальные пули и мины. Обычно приносили по брикету пшенки, по три-четыре сухаря, а о воде мы должны были позаботиться сами. Добывали ее в ближайших оврагах, пробираясь через трупы, воронки, по изрытой минами земле, перемешанной со снегом".
Волжский утес
В конце декабря 1942 года немцы на одном из участков буквально стерли с земли защитников города и вышли к Волге. Пулеметному подразделению, в котором сражался Манаенков, поставили задачу закрепиться на острове Зайцевский. "Немцы нас скоро обнаружили и двое суток непрерывно обстреливали остров. Но в атаку не ходили - побаивалась нашей береговой артиллерии. Перестрелка продолжалась весь январь. А 2 февраля на позициях появились немецкие парламентеры с белыми флагами. Наступила гробовая тишина. И тут мы видим, что немцы небольшими группами уходят, и поняли - наша взяла. Солдаты кричали от радости, катались по снегу: "Мама, я жив! Победа! Мы живы, живы!" На четвертый день тыловики организовали для нас баню под открытым небом. Мы сбрасывали с себя забитое грязью обмундирование, завшивленное белье. Я попробовал стащить с себя валенки, которые не снимал полтора месяца, но безуспешно. Пришлось их резать. Портянки под ними износились в труху, кожа с пальцев сошла. Оделись в изношенное, но свежее обмундирование. А на следующий день занялись уборкой трупов. Складывали их на громадные сани, сделанные из телеграфных столбов. Цепляли их к танкам, и они увозили тела на Мамаев курган, чтобы похоронить в братских могилах. А через зону, где мы убирали трупы, вели пленных немцев. Оборванных, истощенных, замотанных в тряпье. Мы с Алексеем Самохиным и Федором Филимоновым выбежали посмотреть на пленных и удивлялись, что еще несколько дней назад эти люди днем и ночью прижимали нас огнем к земле и убивали нещадно. В тот момент мы и попали в объектив фронтового кинооператора. Эти кадры вошли в документальный фильм "Капитуляция Паулюса", а позже попали в четвертую серию фильма "17 мгновений весны". В битве за город погибло полтора миллиона наших солдат и офицеров. А у нас появилась надежда на счастливую солдатскую судьбу".
Приказано выжить
И судьба хранила молодого солдата. На станции Лиски он уцелел под бомбежкой, где была практически уничтожена 92 бригада. После этого пулеметчик Манаенков оказался в 93 гвардейской стрелковой дивизии, которую летом 1943 года перебросили на второй оборонительный рубеж Курской дуги. "5 июля я находился в боевом охранении, когда началось знаменитое сражение. Перед рассветом тишину нарушила оглушительная артиллерийская канонада. Тихая ночь превратилась в ад, в кошмар. Я не знал, кто стреляет. Ждал свиста осколков, комьев земли с неба, но ничего этого не было. Когда добежал до своих траншей, то там узнал, что это стреляла наша дальнобойная артиллерия, о сосредоточении которой мы не знали. Немцы, застигнутые врасплох, несколько часов молчали. А затем обрушили на нас мощный удар по всему фронту. Около двух суток наша дивизия отбивала непрерывные атаки немцев, которые пытались взять нас в клещи. Чтобы избежать окружения, основные части вброд форсировали Липовый Донец, а нашей пулеметной роте приказали подавить огневые точки противника. После изнурительного боя, еле передвигая ноги, мы добрались до своих траншей. На своем вещевом мешке я насчитал четыре пулевых отверстия. Еще одна пуля пробила котелок, две пробоины обнаружил в пилотке. Надо сказать, что на головные уборы мне везло. Во время бомбежки в Лисках осколком оторвало правое ухо шапки, теперь вот пилотка пострадала. В том бою мы своим пулеметом уложили около трех десятков фашистов и сами остались живы".
...Летом 1943 года Петра Манаенкова перевели в запасной артиллерийский учебный полк, где он получил звание сержанта и должность командира минометного расчета. До конца осени 1944 года воевал в составе 40 гвардейской стрелковой дивизии 3 Украинского фронта. В ноябре его направили в военное училище. После войны служил в Норильске. В 1968 году после увольнения в запас в звании майора перебрался в Тамбов. Долгое время работал кадровиком областного управления Центрального банка России.
P. S.
В начале 70-х годов начали создаваться советы ветеранов дивизий, бригад и других соединений. Ветераны 92 бригады морской пехоты и 93 стрелковой дивизии встречались несколько раз. В ходе этих встреч Манаенков нашел командира своего взвода лейтенанта В. М. Шевченко, помкомвзвода Е. В. Жандарова, пулеметчиков А. Ф. Самохина, Ф. Н. Филимонова, А. О. Хозяинова, Ф. И. Рогожина, П. Ф. Дубинина, Н. Н. Блистунова, П. Ф. Подрезова, В. И. Чванова. "После этих встреч мы много переписывались, но время неумолимо и жестоко выбивает из жизненной колеи боевых друзей. Но наше фронтовое братство навсегда осталось в моей памяти".