Евгений Брахман: Конкурс Чайковского напоминает соревнования по скоростному спуску

Смотреть фотогалерею конкурса
На XI конкурсе имени Чайковского в 1998 году пианист из Нижнего Новгорода Евгений Брахман был самым молодым участником, завершившим борьбу на втором туре. На нынешнем XIV состязании тридцатилетний пианист входит в пул самых взрослых конкурсантов. Ученик признанных мэтров - Валерия Старынина в Нижегородской консерватории и Льва Наумова в Московской, Евгений Брахман является обладателем десятка разных наград престижных международных состязаний. Ныне он сам преподает в консерватории родного города.
Выступление Евгения Брахмана под вторым номером задало всему пианистическому состязанию конкурса Чайковского высочайшую планку - мастерство и самобытность музыканта публика оценила по первым звукам. Сразу же по завершению своего выступления пианист дал интервью "Российской газете".
Российская газета: Евгений, вы сыграли свою программу совсем не как конкурсант - это было выступление зрелого артиста. Для чего вам нужно соревноваться с теми, кто еще зачастую только утверждается в профессии?
Евгений Брахман: С детства помню, как мои родители следили за ходом конкурса, и я сам мечтал сыграть в Большом зале консерватории. Вообще, лауреаты конкурса Чайковского для меня своего рода магические символы. И у меня такое впечатление, что и Ван Клиберн, и Григорий Соколов, и Михаил Плетнев - те люди, которые когда-то победили здесь, а сейчас являются идолами классической музыки, - они тоже выходили на сцену играть вовсе не с конкурсным настроем, а с концертным. Не подумайте, что я столь нескромно ставлю себя в один ряд с ними, но просто я по-другому не умею. Я играл и думал: "Вот здесь меня занесло, а надо бы все подчинять конкурсному контролю - во имя стерильности, расположения жюри, уверенности в том, что буду продолжать борьбу". Зато артистический тонус я постарался сохранить.
РГ: Вы далеко не новичок в том, что касается конкурсной борьбы. Чем конкурс Чайковского отличается от других состязаний?
Брахман: Конкурсы похожи друг на друга. И в то же время в каждом есть своя особенность. Здесь состав участников, если можно так сказать, традиционный для последнего времени - многие имена я знаю по другим конкурсам, мы встречаемся уже как старые знакомые, мечтаем, что хорошо бы играть на каких-то фестивалях - чтобы не соревноваться, подспудно думая о результатах, а получать удовольствие. А вот состав жюри, и, конечно, выступление в таком зале - это ни с чем не сравнимо. Консерваторская аура придает дополнительный тонус, но и нервов добавляет. Это грандиозная ответственность, тем более для человека, родившегося и живущего в России.
РГ: А что, на ваш взгляд, самое сложное в программе первого тура конкурса Чаковского?
Брахман: Конечно, классическая соната. Я играл Моцарта. Это своего рода тест, рентген, высвечивающий все недочеты. Тут все прозрачно, всего несколько голосов, и нужно сосредоточиться и ничего не растерять, потому что все произведение целиком может стать жертвой одной неверной ноты.
РГ: Как оцениваете свои шансы?
Брахман: Все будет зависеть от других участников. Вот вы говорите - задал планку. А мне вообще все это напоминает соревнования по скоростному спуску. Проехали первые два спортсмена, задали тон, и все уверены, что их никто не переплюнет. А потом появляется вдруг кто-то, кто заставляет забыть обо всех прогнозах. Другое дело, что в спорте есть секундомер, а здесь такого точного "арбитра" нет. Зато есть множество субъективных факторов - настроение судей, настроение зала. Да еще игра в первый конкурсный день добавляет волнения.
РГ: Вас не расстроили результаты жеребьевки?
Брахман: Нет, но это и в самом деле трудно. Нужно не просто понравиться, нужно, чтобы тебя запомнили. А уж поверьте мне, здесь нет ни одного проходного человека, все достойны победы. Поэтому если после пяти дней первого тура о моем выступлении будут помнить, то это и будет самой высокой оценкой.