Реформа РАН: ученым нелегко дается рыночная наука

То, что происходит в РАН по итогам проверки Генпрокуратуры, репрессиями назвать всё же нельзя. Не тот масштаб. Но можно вполне уверенно отмечать, что в высшей научной организации страны началось что-то вроде очищения рядов.

Вице-президент академии Сергей Алдошин выведен из комиссии по управлению имущественным комплексом РАН, а ряду руководителей академических институтов президент академии Владимир Фортов объявил выговоры. При этом Алдошину строго указано "на допущенные недостатки в организации контроля за выполнением мероприятий по сохранению и эффективному использованию земельно-имущественного комплекса РАН, а также жилищного строительства, включая реализацию федеральной целевой программы "Жилище".

Любопытно, что в самой академии довольно хладнокровно отнеслись к этой истории. Да, Генпрокуратура, да, проверка, да, выводам прокуроров доверяем. Но при этом, отмечают тут, речь не идёт о каких-то многомиллионных растратах почтенных учёных, о воровстве и коррупции. "Просто Алдошин отвечал за огромный участок работы, - пояснил корреспонденту ТАСС один из тех, кто знаком с ситуацией. – Тут без каких-то помарок, мелких нарушений, а главное – проколов в контроле за людьми никто не обошёлся бы". Судя же по довольно резкому отказу президента РАН Фортова прокомментировать свои решения, глава академии не очень-то желает раздувания этого скандала.

Либо же это означает, что подобные скандалы ещё последуют.

Жилищный вопрос

Жилищный вопрос в РАН сам по себе очень сложен. Основные проблемы следующие: денег на жильё для учёных, в том числе молодых, государство выделило. Но в сложившейся ценовой обстановке на рынке, например, в Москве, построить нормальный дом практически невозможно. В крайнем случае, где-то в дальнем Подмосковье. Похожая ситуация и по другим регионам.

С этим же частично связан и комплекс взаимоотношений заказчик-подрядчик. Строительные фирмы работают по рыночным условиям и ценам, а РАН – бюджетная организация. Стройматериалы, комплектующие – из той же оперы. Вот и крутись, академик Алдошин…

А на каких условиях давать квартиры молодым учёным? В собственность? Так уже через несколько лет академический жилой фонд окажется утраченным – люди ведь не крепостные, могут уволиться, уехать за границу, а квартиру продать. Делать из дома общежитие, служебное жильё, обложить учёных договорами и контрактами? Происходит и это. Более того, вспомнили уже и о жилищно-строительных кооперативах (ЖСК) – опять-таки прежде всего для молодых.

В общем, очень сложная и очень деликатная тема – жильё.

Закупки: монополия продавца и покупателя

Не менее сложна и тема закупок научных приборов, по ситуации в которой тоже объявлено несколько выговоров.

"Дело в том, что закупки потребительских товаров и закупки научного оборудования осуществляются по разным принципам, - рассказал многолетний советник прежнего президента РАН по международному научному сотрудничеству академик Михаил Угрюмов. - В первом случае всё относительно ясно: есть товар, есть на него цена, есть его продавцы. Не подошёл один продавец, цена, качество – рядом другой, предлагает на том же конкурсе нечто похожее. В науке же многое действует иначе. Здесь очень часто приходится иметь дело с фирмами, которые являются монопольными производителями и поставщиками уникального оборудования и приборов".

Такая фирма-монополист может диктовать любые цены, отметил учёный, а конкуренции ей часто просто нет. Со своей стороны, академик Угрюмов предлагает учесть в обсуждаемом законодательстве о покупках формы "некоего внеконкурсного, непосредственного взаимодействия того, кто заинтересован в покупке, с фирмой-производителем". "Часто именно в процессе их переговоров друг с другом можно получить большую скидку, - убеждён учёный. - Ведь предлагаемый прибор покупает специалист. И он – тоже по-своему штучный товар. Он тоже в каком-то смысле монополист на рынке. Только он – монополист спроса: не так уж много покупателей, скажем, на синхротрон. Утрирую, но, думаю, смысл понятен".

И этот специалист-монополист понимает, при каком минимальном наборе оборудования можно получить максимальный эффект – то есть где можно сэкономить. Он понимает, какие и в чём недостатки прибора, где у него несоответствие нужным параметрам. Он понимает, когда необоснованно задирают цену. То есть монополист предложения встречается с монополистом спроса – и уже в их прямом разговоре будет определяться цена и нужное качество поставки. Не какой-то посредник, который мало что соображает в профессиональных тонкостях, а тот, кто непосредственно будет эксплуатировать закупаемый прибор, кто знает, какие задачи ему нужно решать с помощью данного оборудования.

Да, но вот этому противоречит снова системный вопрос: РАН – бюджетная организация, и каждый шаг в области закупок обложен очень внимательным контролем. Чего стоила борьба против полезного в принципе, но никак не подходившего для академических закупок закона 94-ФЗ (О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд). Так что выговоры "за несвоевременное оформление разрешений на ввод в эксплуатацию Московской мезонной фабрики /комплекс научных сооружений/ и Баксанской нейтринной обсерватории" – это, конечно, выговоры, несмотря на красивейшую фразу о мезонной фабрике. Но и в условиях до предела усложнённого законодательства в этой области без соответствующих ошибок и санкций, видимо, не обойтись.

Уже понятно, что начавшийся процесс реформирования РАН не будет мягким и пушистым. Но задача его как раз и состоит в том, чтобы оптимальным образом встроить государственную бюджетную науку в современные рыночные условия. И не потерять при этом ни бюджетные средства, ни саму науку.