Михаил Швыдкой: Половина российских детей никогда не видела живого театрального представления
В ближайший понедельник, 11 июля, Общественная палата начнет публичные обсуждения нового закона "О культуре в Российской Федерации", работу над которым в основном закончил Комитет ГД по культуре. Не сомневаюсь, председатель комитета, опытный юрист Григорий Ивлиев, представляющий "Единую Россию", понимает, что проект этого документа вызовет самые разнообразные суждения. И прежде всего потому, что его пристрастные читатели в лице представителей исполнительной власти и деятелей культуры захотят увидеть реальные практические плоды, которые они должны получить после того, как этот документ будет принят.
"Основы законодательства о культуре в Российской Федерации", принятые в 1992 году еще Верховным Советом, были поистине революционным документом, деидеологизирующим отношения художественного творчества и власти, утверждающим права деятеля культуры и гарантию их защиты от любых посягательств государства, возлагающим на все уровни власти социальную заботу о сохранении и развитии культуры. Они были пронизаны идеалами свободы, духом тех благотворных демократических перемен, которые должны были стать фундаментом созидания новой России. Благодаря усилиям наиболее активных и ответственных участников подготовки "Основ", назову лишь две фамилии - Ф. Поленова и М. Сеславинского, в них вошли цифры, которые долго были предметом тягостного конфликта между законодательной и исполнительной властью: предполагалось, что правительство будет выделять на нужды культуры не менее 2 процентов федерального бюджета, а региональные и муниципальные бюджеты - не меньше 6 процентов. Замечу, что эти цифры так и остались своего рода "образом мечты", - даже когда к расходам на культуру прибавляли еще и то, что выделяли на нужды средств массовой информации, общая сумма не достигала декларируемых в законе процентов. Но именно из-за них новое законодательство о культуре так долго не могло появиться на свет. Притом что необходимость в новом законе появилась уже после принятия новой российской Конституции. Как бы ни лоббировали деятели культуры сохранение зафиксированной доли бюджета, выделяемой на их нужды в тексте новых законопроектов, ответ был один: в федеральных и региональных законах такого рода записи невозможны по определению. Доля расходов на все социальные нужды регулируется ежегодно (или раз в три года) единственным законом о бюджете, который принимают те же депутаты Государственной Думы. И иное не предусмотрено.
Половина российских детей никогда не видела живого театрального представления, а почти 90% не слышали, как звучит "живая" симфоническая музыка
Но борьба вокруг цифр не могла отменить реальной потребности в новом законе о культуре: почти за двадцать лет после того, как были приняты "Основы", изменились практически все правоуложения Российской Федерации. Сохранившие свое идейное значение, "Основы", по существу, трудно соотносимы с современным законодательным контекстом. Именно его и учитывает новый проект закона. Но, что не менее важно, он сохраняет и развивает свободолюбивый пафос документа начала 90-х годов прошлого века. Право граждан на свободное творчество и право свободного доступа граждан к достижениям культуры и искусства, равно как защита, развитие и популяризация многонационального культурного достояния Российской Федерации, - вот те фундаментальные ценности, которые отстаивает проект нового закона о культуре.
Разумеется, как и всякий документ подобного рода, он вызовет желание внести в него самые разные правки. Но это, как говорится, дело творческое. На мой вкус, было бы важно сделать акцент на трех бесспорных, с моей точки зрения, позициях, или, как говорят юристы, новеллах. Во-первых, при всей деликатности этой проблематики выделить особую роль русской культуры и языка в формировании многонациональной российской культуры, которая переживает процесс своего нового рождения, как и российская нация. Во-вторых, необходимо более четко (возможно, и в преамбуле закона) подчеркнуть фундаментальное значение культуры как базового условия развития всех сфер национальной деятельности - от политической до научной и экономической. Именно непонимание этого обстоятельства и определяет финансирование культуры и искусства по пресловутому остаточному принципу. Можно, конечно, надеяться на готовящийся в Ульяновске форум, посвященный культуре как фактору развития, который состоится в конце сентября нынешнего года, но одно такое собрание вряд ли что-нибудь изменит принципиально. Закон в данном случае может быть полезнее.
И еще одно обстоятельство. Было бы важно описать экономическое многообразие современной российской культуры, которая разделена на сегменты коммерческого и некоммерческого искусства, коммерческой и некоммерческой культуры. Они нуждаются в различной законодательной базе. Для одного сегмента нужно прописать необходимость прямой государственной финансовой поддержки, для другого - государство должно создать приемлемые условия коммерческого развития, понимая при этом, что речь идет о сфере искусства и культуры, а не о энергетике, где совсем другие доходы и правила ведения бизнеса.
И, конечно, в высшей степени опасно думать, что нынешний законопроект о культуре будет принят в период ее наивысшего расцвета. Достаточно прочитать недавно принятую правительством Российской Федерации "Концепцию развития театрального дела до 2020 года", чтобы в очередной раз сделать невеселый вывод: нельзя продолжать жизнь в мифологическом пространстве исчезнувшей советской культуры. За минувшие двадцать лет количество государственных театров в России выросло почти вдвое, но их все равно на порядок меньше, чем в Австрии в расчете на душу населения. Это не пустяк, когда почти половина российских детей никогда не видели живого театрального представления, а почти 90% не слышали, как звучит "живая" симфоническая музыка. И это не наследие "проклятых девяностых" - это то, что оставила нам советская империя. В стране существенно (избегаю слова катастрофически) не хватает концертных и кинозалов, книжных магазинов, школ искусств.
Сегодня на "Правительственном часе" должен выступать министр культуры России Александр Авдеев. И я уверен, ему будет что хорошего сказать депутатам под занавес их четырехлетнего парламентского срока. Скоро будут сданы всемирно известные долгострои вроде Большого театра, удалось отстоять систему художественного образования, удачно завершился Конкурс имени П.И. Чайковского. А депутатов, как водится, будет интересовать то, чем министерство помогло региону, от которого они избраны. Да и сам факт, что в Государственной Думе и в Общественной палате нынешним летом будут говорить о культуре, не может не радовать.
Только важно помнить, что ни хорошие законы, ни активность государственной политики в области культуры не создают новых смыслов, в которых так нуждается российское общество. Их создают художники, если они чутки к болям и радостям народа. Если они действительно служат красоте и истине, а не просто зарабатывают деньги и играют в политику. Власти лишь важно не навредить. Но лучше, если она способна, помочь.
"Основы законодательства о культуре в Российской Федерации", принятые в 1992 году еще Верховным Советом, были поистине революционным документом, деидеологизирующим отношения художественного творчества и власти, утверждающим права деятеля культуры и гарантию их защиты от любых посягательств государства, возлагающим на все уровни власти социальную заботу о сохранении и развитии культуры. Они были пронизаны идеалами свободы, духом тех благотворных демократических перемен, которые должны были стать фундаментом созидания новой России. Благодаря усилиям наиболее активных и ответственных участников подготовки "Основ", назову лишь две фамилии - Ф. Поленова и М. Сеславинского, в них вошли цифры, которые долго были предметом тягостного конфликта между законодательной и исполнительной властью: предполагалось, что правительство будет выделять на нужды культуры не менее 2 процентов федерального бюджета, а региональные и муниципальные бюджеты - не меньше 6 процентов. Замечу, что эти цифры так и остались своего рода "образом мечты", - даже когда к расходам на культуру прибавляли еще и то, что выделяли на нужды средств массовой информации, общая сумма не достигала декларируемых в законе процентов. Но именно из-за них новое законодательство о культуре так долго не могло появиться на свет. Притом что необходимость в новом законе появилась уже после принятия новой российской Конституции. Как бы ни лоббировали деятели культуры сохранение зафиксированной доли бюджета, выделяемой на их нужды в тексте новых законопроектов, ответ был один: в федеральных и региональных законах такого рода записи невозможны по определению. Доля расходов на все социальные нужды регулируется ежегодно (или раз в три года) единственным законом о бюджете, который принимают те же депутаты Государственной Думы. И иное не предусмотрено.
Половина российских детей никогда не видела живого театрального представления, а почти 90% не слышали, как звучит "живая" симфоническая музыка
Но борьба вокруг цифр не могла отменить реальной потребности в новом законе о культуре: почти за двадцать лет после того, как были приняты "Основы", изменились практически все правоуложения Российской Федерации. Сохранившие свое идейное значение, "Основы", по существу, трудно соотносимы с современным законодательным контекстом. Именно его и учитывает новый проект закона. Но, что не менее важно, он сохраняет и развивает свободолюбивый пафос документа начала 90-х годов прошлого века. Право граждан на свободное творчество и право свободного доступа граждан к достижениям культуры и искусства, равно как защита, развитие и популяризация многонационального культурного достояния Российской Федерации, - вот те фундаментальные ценности, которые отстаивает проект нового закона о культуре.
Разумеется, как и всякий документ подобного рода, он вызовет желание внести в него самые разные правки. Но это, как говорится, дело творческое. На мой вкус, было бы важно сделать акцент на трех бесспорных, с моей точки зрения, позициях, или, как говорят юристы, новеллах. Во-первых, при всей деликатности этой проблематики выделить особую роль русской культуры и языка в формировании многонациональной российской культуры, которая переживает процесс своего нового рождения, как и российская нация. Во-вторых, необходимо более четко (возможно, и в преамбуле закона) подчеркнуть фундаментальное значение культуры как базового условия развития всех сфер национальной деятельности - от политической до научной и экономической. Именно непонимание этого обстоятельства и определяет финансирование культуры и искусства по пресловутому остаточному принципу. Можно, конечно, надеяться на готовящийся в Ульяновске форум, посвященный культуре как фактору развития, который состоится в конце сентября нынешнего года, но одно такое собрание вряд ли что-нибудь изменит принципиально. Закон в данном случае может быть полезнее.
И еще одно обстоятельство. Было бы важно описать экономическое многообразие современной российской культуры, которая разделена на сегменты коммерческого и некоммерческого искусства, коммерческой и некоммерческой культуры. Они нуждаются в различной законодательной базе. Для одного сегмента нужно прописать необходимость прямой государственной финансовой поддержки, для другого - государство должно создать приемлемые условия коммерческого развития, понимая при этом, что речь идет о сфере искусства и культуры, а не о энергетике, где совсем другие доходы и правила ведения бизнеса.
И, конечно, в высшей степени опасно думать, что нынешний законопроект о культуре будет принят в период ее наивысшего расцвета. Достаточно прочитать недавно принятую правительством Российской Федерации "Концепцию развития театрального дела до 2020 года", чтобы в очередной раз сделать невеселый вывод: нельзя продолжать жизнь в мифологическом пространстве исчезнувшей советской культуры. За минувшие двадцать лет количество государственных театров в России выросло почти вдвое, но их все равно на порядок меньше, чем в Австрии в расчете на душу населения. Это не пустяк, когда почти половина российских детей никогда не видели живого театрального представления, а почти 90% не слышали, как звучит "живая" симфоническая музыка. И это не наследие "проклятых девяностых" - это то, что оставила нам советская империя. В стране существенно (избегаю слова катастрофически) не хватает концертных и кинозалов, книжных магазинов, школ искусств.
Сегодня на "Правительственном часе" должен выступать министр культуры России Александр Авдеев. И я уверен, ему будет что хорошего сказать депутатам под занавес их четырехлетнего парламентского срока. Скоро будут сданы всемирно известные долгострои вроде Большого театра, удалось отстоять систему художественного образования, удачно завершился Конкурс имени П.И. Чайковского. А депутатов, как водится, будет интересовать то, чем министерство помогло региону, от которого они избраны. Да и сам факт, что в Государственной Думе и в Общественной палате нынешним летом будут говорить о культуре, не может не радовать.
Только важно помнить, что ни хорошие законы, ни активность государственной политики в области культуры не создают новых смыслов, в которых так нуждается российское общество. Их создают художники, если они чутки к болям и радостям народа. Если они действительно служат красоте и истине, а не просто зарабатывают деньги и играют в политику. Власти лишь важно не навредить. Но лучше, если она способна, помочь.