Марина Гаврилова - единственная в Ярославле женщина - капитан теплохода. Она нашла себя в 17 лет - и сразу на всю жизнь. Ходила по всей Волге от Твери до Астрахани. Перевозила всевозможные грузы - от железобетона и покрышек до арбузов и помидоров. И любо

Марина Гаврилова - единственная в Ярославле женщина - капитан теплохода. Фото: Анна Лукина
Лето - пора отпусков. Но только не для речников, у которых сейчас, наоборот, время "пик".
Выбрав профессию речника, отказалась от привычных летних радостей и Марина Гаврилова - единственная в Ярославле женщина - капитан теплохода. И она ни разу не пожалела об этом ни секунды.
Девушек не берем
Такие азартные и увлеченные своим делом люди, для которых каждый рабочий день - праздник, встречаются ныне нечасто. Разочарованность, апатия, депрессия, поиск себя до самой пенсии - это не про капитана Гаврилову. Она нашла "себя" в 17 лет - и сразу на всю жизнь.
Как так вышло: сразу - и в яблочко, Марина Львовна и сама четко объяснить не может. В раннем детстве, когда она ходила с отцом на рыбалку и ждала его у берега, ее, наоборот, очень пугали волжские волны. Потом эти страхи сошли на нет, заслоненные бабушкиными рассказами о служившем в морфлоте родственнике. Затем была поразившая воображение статья в журнале о женщине-капитане с необычной фамилией Кисса (имя она забыла, а вот фамилию помнит до сих пор). И, видимо, масса каких-то других мелочей, которые, спрессовавшись, в итоге стали судьбоносными.
Однако в выпускном классе школы, отвечая на вопросы распространенных в то время профориентационных анкет, она еще указывала за компанию с подружками то медицинский институт, то педагогический, то в пику надоевшему анкетированию - коллективно всем классом: кулинарный техникум.
Лишь в самом конце 10-го класса, когда в справочнике для поступающих в вузы Марина наткнулась на Ленинградский институт водного транспорта, она сказала себе и всем вокруг: только туда. Благо в городе на Неве жили хорошие знакомые семьи, у которых можно было остановиться на время сдачи экзаменов.
Правда, мечта о капитанском мостике сбылась не сразу. На судовождение в питерский вуз девушек не принимали, а на другой факультет Марина не пошла, хотя и сдала сгоряча на электротехнический три первых экзамена. Забрав документы, девушка вернулась домой. Мечтая управлять кораблем, работала телеграфисткой и разнорабочей на трикотажной фабрике.
Потом добилась-таки, что ее взяли кассиром на речной теплоход "МО-120". Когда это случилось, юная Марина неслась к своему первому кораблю "на всех парах", мысленно представляя его себе чуть ли не океанским лайнером. Но первое речное место ее работы оказалось маломощным теплоходиком, который в обиходе все называли "мошкой". Делать нечего - "мошка" так "мошка"… Отработала навигацию на ней. Потом был теплоход покрупнее - ОМ-405, но она же мечтала быть не кассиром, а капитаном, поэтому покоя все равно не было.
Подавайте документы
Видя такую девичью тоску по штурвалу, кто-то из экипажа теплохода посоветовал попробовать счастья в речном училище, имевшемся тогда в Ярославском речном порту (об этом Марина, у которой в семье не было речников, просто не знала). Однако там девушке тоже отказали, "отфутболив" в Рыбинское речное училище. Марина Львовна вспоминает, что туда она приехала вся внутри съежившаяся, напряженная, готовая услышать отказ и держать удар. И вдруг ей спокойно говорят: "Так в чем же дело? Подавайте документы!"
Это был, по словам капитана Гавриловой, второй самый счастливый день в жизни. Первым она считает тот, когда ей впервые дали порулить на "мошке".
- Вышла я из стен училища, - рассказывает Марина Львовна, - а небо такое пронзительно голубое, облака плывут, и от радости хочется кричать. Что я тогда чувствовала, передать просто невозможно!
Работала мотористом на транзитном сухогрузном теплоходе и заочно училась. Ходила по всей Волге от Твери до Астрахани, по каналу имени Москвы. Их СТ перевозил всевозможные грузы - от железобетона и покрышек до арбузов и помидоров. Тогда она наелась бахчевых на всю оставшуюся жизнь.
Любовь свою нашла тоже на Волге - на соседнем теплоходе, справедливо полагая, что женщину-речника может понять только речник. Марина Львовна и Игорь Александрович почти тридцать лет вместе, причем изрядную долю этих лет они работают на одной пассажирской "Москве", сменяя друг друга.
Юбка в рубке
На местный пассажирский флот капитан Гаврилова перебралась, когда пришла пора растить маленькую дочку - на транзитном флоте это делать сложнее. Поначалу ярославцы изумлялись, видя женскую фигуру за штурвалом, а потом стали гордиться: знай наших!
И ведь что удивительно: несмотря на солидный капитанский стаж, по-мужски сильным у этой женщины, как и в юности, остался только характер. Невысокая, стройная, очень женственная и обаятельная - те, кто видит такого капитана впервые, просто столбенеют от неожиданности.
А она, оказывается, всю жизнь комплексовала и чувствовала себя уверенно лишь в капитанской рубке.
- В молодости я особенно переживала, - рассказывает Марина Львовна. - Едешь иногда в транспорте, рядом девушка с такими белыми, нежными руками, маникюром, а у меня в пальцы въелось машинное масло, грязь всякая. Мне казалось, что все это видят. Я и сейчас на теплоходе чувствую себя гораздо комфортнее, чем на земле.
Все лето на работе и без выходных - такова ее рабочая судьба. А она счастлива! И глаза у нее горят так, словно она у штурвала впервые.
- Да можно, в общем, выкроить недельку, договориться с ребятами и съездить отдохнуть летом, - продолжает Марина Гаврилова, - но я не хочу. Мне все кажется, что я не успею наработаться. Ведь всего полтора года осталось до пенсии…
Она боится, что не успеет наработаться! Скажи такое молодым прагматичным - не поверят, засмеют. А ведь это слова по-настоящему счастливого человека, который всю жизнь делал то, что хотел. Пенсионный возраст, конечно, не заставит Марину Гаврилову пересесть с капитанского кресла на домашний диван, но она боится, что однажды может подвести здоровье. Перед каждой навигацией капитаны проходят медкомиссию, и когда-нибудь ей, конечно, скажут: все, хватит.
Вот и старается капитан Гаврилова "наработаться" со всем свойственным ей азартом. Тем более что женской смены ей нет и не предвидится, да и парней на пригородные пассажирские перевозки не заманишь - не слишком прибыльное это дело. Мечтала Марина Львовна когда-то о полностью женском экипаже, но все равно осталась в одиночестве.
Смотреть, как она ловко двигает рычагами и подгоняет теплоход к понтону-пристани, - одно удовольствие. Теплоход неслышно шаркает о висящие на понтоне шины, останавливается, выпускает и впускает пассажиров и снова отчаливает. Тихо плещется темная вода: сегодня день безветренный, а значит, беспроблемный. Когда погода портится, у штурвала не расслабишься. Хоть на реке и не бывает таких волн, как на море, но и здесь у капитана рука должна быть твердой.
В отличие от речников-мужчин, которые в большинстве своем со временем перестают замечать волжские красоты, капитан Гаврилова их по-прежнему видит. Особенно она любит на реке раннее утро, когда кругом разлита тишина, не вспоротая ни гудками машин, ни криками пассажиров. И не понимает, как можно жить на Волге и этой Волги не видеть:
- Я все время наблюдаю, когда еду на автобусе по мосту через Волгу: ведь никто из пассажиров на реку не смотрит. Странно это для меня, непонятно.