Рынок потребкредитования: перекос структуры
В последнее время обострилась дискуссия о том, стоит ли снизить доступность кредитов для населения или, наоборот, розничное кредитование необходимо развивать.
В СМИ все чаще появляются драматические истории о гражданах, которые набрали кредитов и попали в тяжелую ситуацию.
В то же время на экономических форумах специалисты обсуждают меры по стимулированию кредитования. У стороннего наблюдателя может возникнуть недоумение: зачем развивать кредитование, если оно уже формирует социальные риски?
Но если дело обошлось просто недоумением – это было бы полбеды. Проблема же в том, что простые люди плохо различают виды кредитов, и результатом этой общественной дискуссии становится формирование заблуждения, что банки опять во всем виноваты и с ними не надо иметь дела.
В действительности никакого противоречия нет, и это видно, если проанализировать кредитные объемы и динамику по конкретным кредитным продуктам и группам заемщиков. Проблема заключается в структурных диспропорциях. Наибольшую долю и наибольшую динамику в структуре кредитной задолженности населения дают необеспеченные потребительские кредиты. Именно по этому продукту можно говорить о некоем вероятном перегреве рынка. В то же время залоговое кредитование, прежде всего ипотечное, еще далеко от реализации своего потенциала.
В странах Еврозоны ипотечные кредиты составляют около 34 всей кредитной задолженности населения. В России же ипотека едва достигает четверти в общем объеме кредитования, в то время как на долю потребительских кредитов приходится более 62%. При этом общий объем кредитов населению в Еврозоне составляет 60% ВВП, а в России – лишь приближается к 20%. То есть общий объем кредитного рынка у нас значительна ниже. Но из-за описанного перекоса кредиты, в целом, воспринимаются уже чуть ли не как социальная угроза. И дело не только в эмоциональных оценках. Перекос рынка в сторону потребкредитов, действительно, может формировать риски как для банковской системы, так и для благополучия отдельных граждан и семей.
Структурный дисбаланс по типам кредитов накладывается на дисбаланс кредитной активности по группам населения. Потребительские кредиты – небольшие по размеру, поэтому их легче получить. Проверка заемщика здесь не столь тщательная, как при ипотеке или автокредитовании. Такие кредиты оказываются доступны и даже популярны среди небогатых слоев населения.
При этом, как правило, граждане с не самыми высокими доходами обладают и не самым высоким уровнем финансовой грамотности. Многие из них видят в потребительских кредитах простой способ «перехватить до получки». Некоторые берут несколько кредитов и в результате вообще не могут просчитать объем своей финансовой нагрузки.
Банки, в свою очередь, компенсируют более высокие риски невозврата по этому типу кредитов более высокой процентной ставкой. Нельзя также не признать, что маркетинговая политика некоторых банков дополнительно подстегивает неоправданно высокую кредитную активность именно этих категорий граждан именно в этой нише.
Кроме того, свою лепту вносят так называемые микрофинансовые, то есть небанковские организации, часто вообще полуподпольные. Они еще менее требовательны при отборе заемщика и выдаче кредита, но зато берут еще более высокий процент. Кстати, их доля в нише микрокредитов очень велика, но никто даже не знает, какая она, потому что их деятельность почти не регулируется.
В то же время в другой части рынка концентрируются более «основательные» типы кредитов и более «серьезные» типы заемщиков. Люди с высоким уровнем дохода более осторожны в планах и просчете конъюнктуры. По своему уровню дохода они не нуждаются в кредитах «на текущие нужды». Они склонны кредитоваться для более фундаментальных целей – ипотека, приобретение автомобиля. В этой нише значительно меньше социальных или системных рисков, но есть очевидный потенциал для роста. И именно в этой сфере пригодились бы стимулирующие решения, чтобы обеспечить сюда переток активности из первой ниши.
Если этот перекос будет нарастать, точнее, если будет чрезмерно разрастаться «нижняя» часть условной пирамиды кредитных продуктов, то ситуация может обернуться социальными проблемами, а также проблемами для самих банков.
Центробанк уже не раз выражал свою обеспокоенность по поводу состояния дел в нише беззалоговых кредитов. Так что вряд ли есть смысл делать эти кредиты «более доступными». Здесь, скорее, необходимы меры по повышению «прозрачности заемщика». Банкам нужны инструменты для верной оценки финансовых возможностей заемщика, а также наличия у заемщика предыдущих кредитных обременений. Опыт показывает, что система кредитных бюро пока не всегда с этим справляется. И тогда сами банки, руководствуясь соображениями риск-менеджмента и устойчивости бизнеса, смогут выставлять более надежные фильтры при выдаче кредитов. Ну, а те банки, которые не захотят этого делать, которые склонны проводить более авантюрную политику, безусловно, нуждаются в более пристальном внимании регулятора. Недавний перевод Центробанка в статус мегарегулятора позволит ему делать это более тщательно, взяв под контроль и сферу микрокредитных организаций.
Кроме того, и государство, и банки должны помочь населению в повышении финансовой грамотности. Ведь часть ответственности лежит на самих заемщиках – они должны осознавать, что кредит – это не способ легко получить деньги, а способ решить бытовую задачу, связанную с обустройством жизни. Целью кредита являются не деньги сами по себе, а то, что можно на них купить – если такая покупка действительна нужна.
В дискуссиях о том, надо ли стимулировать или притормаживать кредитный рост, важно понимать этот специфический для нашего неразвитого, но быстро развивающегося рынка дисбаланс кредитного портфеля. По-хорошему, целью финансовой политики должно стать не стимулирование или торможение объемов кредитования в целом, а изменение пропорций в структуре кредитной задолженности населения.
