Михаил Хохлов: По-настоящему сильное впечатление производят только те музыканты, кто задел публику за живое
Двенадцать полуфиналистов в фортепианной номинации продолжили борьбу. По результатам первого тура "за бортом" осталось семнадцать участников, выступления которых зачастую вызывали бурный восторг зала. Оценить первый опыт работы жюри на этом конкурсе "Российская газета" попросила директора Гнесинской школы-десятилетки Михаила Хохлова.
Российская газета: Михаил Сергеевич, как Вы оцениваете результаты первого тура?
Михаил Хохлов: Результаты, на мой взгляд, абсолютно адекватные. Та цифровая система, которая используется для подсчета баллов, себя оправдывает. Кто-то был отсеян, причем среди них и те, кто уже заявил о себе на других конкурсах. Но дело в том, что на музыкальных состязаниях всегда существуют два ракурса, с которых оцениваются исполнители. С одной стороны, это чисто профессиональное мастерство. А с другой, и это самое главное и является решающим фактором на таких соревнованиях, - что и с какой убедительностью человек своей игрой может сказать другим людям. Если он может звуками, формой, подачей материала доказать аудитории, что это - про всех нас, он моментально вызывает симпатию. Иногда мы видим хорошие интерпретации - достаточно атлетические или, наоборот, рафинированные, и у многих они вызывают восторг. Но по-настоящему сильное впечатление производят только те, кто задел публику за живое.
РГ: Среди тех, кого жюри не пропустило в полуфинал, такие исполнители были?
Хохлов: Я не слышал. Да и из тех, кто прошел на второй тур, таких, честно скажу, мало, чтобы сочеталось глубокое понимание сути искусства и высокий уровень профессионализма. Добавьте сюда еще и эмоции. Они захлестывают, и тут же начинает страдать качество. Соблюсти нужный баланс очень сложно.
РГ: В этом году была воскрешена традиция исполнения сочинений, написанных специально к конкурсу. Во втором туре все пианисты играют "зубодробительную" пьесу Родиона Щедрина "Чайковский-этюд". Что дает и самому смотру, и его участникам возобновление такой практики?
Хохлов: Тут важно то, что это современная музыка. В ней на первый план выходит не личность композитора, а способность исполнителя в совершенно незнакомой слушателю музыкальной ситуации проявить себя, создать нечто, что заинтересует публику. С этой точки зрения практику исполнения современных сочинений имеет смысл сохранять.
РГ: Если не секрет, за кого "болеете" в полуфинале?
Хохлов: Что ж скрывать свои симпатии? Я не член жюри, поэтому могу спокойно высказаться. Конечно, я болею за своих, за "гнесинцев". В полуфинале их двое: Даня Трифонов и Эдик Кунц. Кроме всего прочего, Эдик - мой ученик, он учился у меня в Гнесинской школе, потом закончил московскую консерваторию у Андрея Диева. Наверное, я не объективен, но ведь свои ученики - они как родные дети. Мы их любим и за них болеем.
Российская газета: Михаил Сергеевич, как Вы оцениваете результаты первого тура?
Михаил Хохлов: Результаты, на мой взгляд, абсолютно адекватные. Та цифровая система, которая используется для подсчета баллов, себя оправдывает. Кто-то был отсеян, причем среди них и те, кто уже заявил о себе на других конкурсах. Но дело в том, что на музыкальных состязаниях всегда существуют два ракурса, с которых оцениваются исполнители. С одной стороны, это чисто профессиональное мастерство. А с другой, и это самое главное и является решающим фактором на таких соревнованиях, - что и с какой убедительностью человек своей игрой может сказать другим людям. Если он может звуками, формой, подачей материала доказать аудитории, что это - про всех нас, он моментально вызывает симпатию. Иногда мы видим хорошие интерпретации - достаточно атлетические или, наоборот, рафинированные, и у многих они вызывают восторг. Но по-настоящему сильное впечатление производят только те, кто задел публику за живое.
РГ: Среди тех, кого жюри не пропустило в полуфинал, такие исполнители были?
Хохлов: Я не слышал. Да и из тех, кто прошел на второй тур, таких, честно скажу, мало, чтобы сочеталось глубокое понимание сути искусства и высокий уровень профессионализма. Добавьте сюда еще и эмоции. Они захлестывают, и тут же начинает страдать качество. Соблюсти нужный баланс очень сложно.
РГ: В этом году была воскрешена традиция исполнения сочинений, написанных специально к конкурсу. Во втором туре все пианисты играют "зубодробительную" пьесу Родиона Щедрина "Чайковский-этюд". Что дает и самому смотру, и его участникам возобновление такой практики?
Хохлов: Тут важно то, что это современная музыка. В ней на первый план выходит не личность композитора, а способность исполнителя в совершенно незнакомой слушателю музыкальной ситуации проявить себя, создать нечто, что заинтересует публику. С этой точки зрения практику исполнения современных сочинений имеет смысл сохранять.
РГ: Если не секрет, за кого "болеете" в полуфинале?
Хохлов: Что ж скрывать свои симпатии? Я не член жюри, поэтому могу спокойно высказаться. Конечно, я болею за своих, за "гнесинцев". В полуфинале их двое: Даня Трифонов и Эдик Кунц. Кроме всего прочего, Эдик - мой ученик, он учился у меня в Гнесинской школе, потом закончил московскую консерваторию у Андрея Диева. Наверное, я не объективен, но ведь свои ученики - они как родные дети. Мы их любим и за них болеем.