Полуфиналисты конкурса Чайковского сыграли фортепианные концерты Моцарта
Финальный этап второго тура фортепианного Конкурса Чайковского открылся в Большом зале консерватории 23 июня. Напомним, что к участию во второй части II тура допущено 8 конкурсантов, и каждый из них играет Концерт Моцарта в сопровождении Государственного академического камерного оркестра России Московской филармонии под управлением Алексея Уткина. В первый вечер выступили четверо: Александр Романовский (Украина), Сара Данешпур (США), студент Московской консерватории Филипп Копачевский и Петрозаводской - Александр Лубянцев.
Обязательный в конкурсной программе Моцарт ко многому обязывает. Но оказался он далеко не всем "по зубам" - и стилистически, и в смысле соответствия нотному тексту. Не помогала и игра оркестра: гулко, по слогам, в улучшенной акустике БЗК теперь слышна каждая неверная нота. Не случайно Евгений Брахман, один из сильнейших конкурсантов, не прошедший во II тур, назвал классическую сонату (он исполнял Моцарта) своего рода "рентгеном", высвечивающим все недочеты.
В минувший вечер в большинстве случаев доминировал оркестр, а у солистов звучал стилистически усредненный и маловыразительный вариант. Более-менее в нужном ключе удалось начать Саре Данешпур, Филиппу Копачевскому и Александру Лубянцеву. Не лишенная изящества и галантности игра американки поначалу увлекла всех, но постепенно лишилась своего очарования, а затем последовали и досадные ошибки. Филиппа Копачевского хватило еще на меньшее время: заинтересовав, он постепенно терял нужный характер, в финале придя к какой-то совсем не моцартовской героике, динамическому утрированию интонаций, которым предписано звучать прозрачно, и обидным ошибкам в нотах.
Впрочем, по сравнению с оркестром любой участник первого вечера выглядел крепким профессионалом. Александру Романовскому удалась только блестящая техника: в эмоциональном отношении Концерт Моцарта просто не подходит пианисту.
Зал заметно начал заполняться перед выходом на сцену Александра Лубянцева. Музыкант подготовил До-мажорный Концерт №21 (К.467) со знаменитым Andante. В этом и ответственность: музыка у всех на слуху, а наполнить дыханием длинноты гораздо сложнее, чем играть блестящие пассажи. Прозвучал концерт с большим вкусом. На сей раз тонкий колорист Лубянцев не стал предлагать никаких иных тембров за исключением звука, приближенного к хаммерклавиру, представив практически идентичное по стилю прочтение Моцарта. Мысля большими эпизодами и одновременно очень тонко, намеком, подчеркивая каждую участвующую в построении целого интонацию, Александр Лубянцев увлек за собой оркестр, который зазвучал гораздо тоньше и аккуратней, словно вдруг "подтянулся" и вздохнул свободно. Так увлекает по настоящему серьезный музыкант, так воздействует естественная и ненадуманная простота - та самая простота гения Моцарта. Передать которую современникам может не каждый.
Обязательный в конкурсной программе Моцарт ко многому обязывает. Но оказался он далеко не всем "по зубам" - и стилистически, и в смысле соответствия нотному тексту. Не помогала и игра оркестра: гулко, по слогам, в улучшенной акустике БЗК теперь слышна каждая неверная нота. Не случайно Евгений Брахман, один из сильнейших конкурсантов, не прошедший во II тур, назвал классическую сонату (он исполнял Моцарта) своего рода "рентгеном", высвечивающим все недочеты.
В минувший вечер в большинстве случаев доминировал оркестр, а у солистов звучал стилистически усредненный и маловыразительный вариант. Более-менее в нужном ключе удалось начать Саре Данешпур, Филиппу Копачевскому и Александру Лубянцеву. Не лишенная изящества и галантности игра американки поначалу увлекла всех, но постепенно лишилась своего очарования, а затем последовали и досадные ошибки. Филиппа Копачевского хватило еще на меньшее время: заинтересовав, он постепенно терял нужный характер, в финале придя к какой-то совсем не моцартовской героике, динамическому утрированию интонаций, которым предписано звучать прозрачно, и обидным ошибкам в нотах.
Впрочем, по сравнению с оркестром любой участник первого вечера выглядел крепким профессионалом. Александру Романовскому удалась только блестящая техника: в эмоциональном отношении Концерт Моцарта просто не подходит пианисту.
Зал заметно начал заполняться перед выходом на сцену Александра Лубянцева. Музыкант подготовил До-мажорный Концерт №21 (К.467) со знаменитым Andante. В этом и ответственность: музыка у всех на слуху, а наполнить дыханием длинноты гораздо сложнее, чем играть блестящие пассажи. Прозвучал концерт с большим вкусом. На сей раз тонкий колорист Лубянцев не стал предлагать никаких иных тембров за исключением звука, приближенного к хаммерклавиру, представив практически идентичное по стилю прочтение Моцарта. Мысля большими эпизодами и одновременно очень тонко, намеком, подчеркивая каждую участвующую в построении целого интонацию, Александр Лубянцев увлек за собой оркестр, который зазвучал гораздо тоньше и аккуратней, словно вдруг "подтянулся" и вздохнул свободно. Так увлекает по настоящему серьезный музыкант, так воздействует естественная и ненадуманная простота - та самая простота гения Моцарта. Передать которую современникам может не каждый.