На Конкурсе Чайковского выступили пианисты Александр Романовский - с Третьим концертом Рахманинова и Сенг Чжин Чо - с Первым концертом Чайковского.Оба выступления - не без достоинств и не без шероховатостей
В предпоследний день конкурса, 29 июня, на сцену Большого зала консерватории вместе с Российским национальным оркестром под управлением Александра Дмитриева вышли пианисты Александр Романовский - с Третьим концертом Рахманинова и Сенг Чжин Чо - с Первым концертом Чайковского.
Исполнение обоих музыкантов - не без достоинств и не без шероховатостей. Но если игра Романовского приобрела еще не звучавшие у него на Конкурсе обертоны, то Чо по-прежнему обращает на себя внимание свежестью и неровностью звучания. Очаровательные, прозрачные и тонкие эпизоды, порой просто волшебные, но, к сожалению, краткие моменты - как, к примеру, прочувствованное начало каденции I части, хоть и несколько "в манере Шопена", или "три такта" совершенно неземных тембров в начале II части, - чередуются с "чисто техническим", порой гулким звучанием и отсутствием каких-то базовых навыков. Например, несоразмерно растянутые rubato в сольных эпизодах или попытки выстроить крещендо, начиная с максимального форте, технически неосуществимые на молоточковом инструменте - ответ фортепиано предсказуем: гром и гул. Несомненно, 17-летний Сенг Чжин талантлив и старателен в своих исканиях правильной интонации Чайковского, но местами это приводит к механическому утрированию.
Рахманинов Романовского, напротив, почти близок к авторскому замыслу. Совершенно неясно, откуда появились досадные темповые колебания, не свойственные этому пианисту, выступающему с лучшими оркестрами мира, в том числе Российским национальным. И несмотря на то, что Третий концерт Рахманинова РНО играет уже третий день подряд и до сего момента темпоритмической несогласованности с солистом не было, возлагать вину на Романовского было бы неправильно. Он, пожалуй, первым из конкурсантов, взявшихся за шедевр русского композитора (их двое - Сенг Чжин Чо и Йол Юм Сон), почти смог воплотить философскую рахманиновскую лирику. Моменты глубоко личного высказывания, даже какие-то очень рельефные интонационные "вопросы" I части Концерта, получили утвердительные "ответы" в финальном диалоге оркестра и благородных репликах фортепиано.
Исполнение обоих музыкантов - не без достоинств и не без шероховатостей. Но если игра Романовского приобрела еще не звучавшие у него на Конкурсе обертоны, то Чо по-прежнему обращает на себя внимание свежестью и неровностью звучания. Очаровательные, прозрачные и тонкие эпизоды, порой просто волшебные, но, к сожалению, краткие моменты - как, к примеру, прочувствованное начало каденции I части, хоть и несколько "в манере Шопена", или "три такта" совершенно неземных тембров в начале II части, - чередуются с "чисто техническим", порой гулким звучанием и отсутствием каких-то базовых навыков. Например, несоразмерно растянутые rubato в сольных эпизодах или попытки выстроить крещендо, начиная с максимального форте, технически неосуществимые на молоточковом инструменте - ответ фортепиано предсказуем: гром и гул. Несомненно, 17-летний Сенг Чжин талантлив и старателен в своих исканиях правильной интонации Чайковского, но местами это приводит к механическому утрированию.
Рахманинов Романовского, напротив, почти близок к авторскому замыслу. Совершенно неясно, откуда появились досадные темповые колебания, не свойственные этому пианисту, выступающему с лучшими оркестрами мира, в том числе Российским национальным. И несмотря на то, что Третий концерт Рахманинова РНО играет уже третий день подряд и до сего момента темпоритмической несогласованности с солистом не было, возлагать вину на Романовского было бы неправильно. Он, пожалуй, первым из конкурсантов, взявшихся за шедевр русского композитора (их двое - Сенг Чжин Чо и Йол Юм Сон), почти смог воплотить философскую рахманиновскую лирику. Моменты глубоко личного высказывания, даже какие-то очень рельефные интонационные "вопросы" I части Концерта, получили утвердительные "ответы" в финальном диалоге оркестра и благородных репликах фортепиано.