Фильм "Бедуин" режиссера Игоря Волошина - единственная российская картина, которая будет представлена на конкурсе Международного кинофестиваля в Карловых Варах, открывающемся 1 июля. В России этот фильм, рассказывающий о проблемах суррогатно
Фильм "Бедуин" режиссера Игоря Волошина - единственная российская картина, представленная на конкурсе Международного кинофестиваля в Карловых Варах, который открывается 1 июля.
В России же фильм видели только на "Кинотавре", где он также входил в основной конкурс. И хотя призов "Бедуин" не получил, кинематографисты и кинокритики признали картину одной из самых любопытных в конкурсной программе.
Более того, она, рассказывающая о проблемах суррогатного материнства - не изученной ни обществом, ни кинодеятелями теме, вызвала большое количество споров. Обсуждали все, вплоть до мельчайших деталей.
Особое внимание к фильму приковано еще и потому, что одну из главных ролей в нем сыграл известный шоумен - Сергей Светлаков. Это не первый опыт работы в кино Сергея, но зрители привыкли видеть его в комедийных ролях. А тут у Светлакова роль драматическая - он играет врача в клинике для неизлечимо больных детей. И, по общему мнению, работа ему удалась.
Обозреватель "РГ" поговорила о фильме с режиссером картины Игорем Волошиным, известным зрителям по фильмам "Нирвана", "Я" и другим. Впрочем, те, кто успел посмотреть "Бедуин", говорят, что этот фильм сильно отличается от всех предыдущих работ режиссера.
Российская газета: Вас журналисты буквально "заклевали" - фильм разбирали по деталям, пытались найти несоответствия…
Игорь Волошин: Просто в нашей стране с темой суррогатного материнства никто близко не сталкивался. А я могу объяснить любую деталь, я все изучил досконально.
Материал публикуется в авторской редакции. Читать версию статьи из номера
РГ: Я тоже увидела несоответствие в том, что люди, когда ищут суррогатную мать, обычно досконально проверяют всю ее биографию. Они не могли не знать, что у будущей матери уже есть один ребенок, что ее дочь больна, у нее онкология.
Волошин: Объясняю - когда с ней заключали договор, старшая девочка еще была здорова. Она заболела внезапно - именно так и случается с детьми, больными лейкозом.
Слабость или сила?
РГ: История, рассказанная в фильме, никого не может оставить равнодушным. Но вас наверняка будут обвинять в конъюнктуре. Скажут, что вы затронули тему суррогатного материнства и онкологически больных детей - потому что сейчас повышенный интерес к благотворительности... И что вы ответите на такие упреки?
Волошин: Я считаю, что задача режиссеров снимать современное кино. Не только про войну или про будущее. Нужно снимать о том мире, в котором мы живем. Если ты, как художник, не затрагиваешь волнующие тебя темы, тогда твоя профпригодность под вопросом. Если мы обратим внимание на европейское независимое кино, то там почти все фильмы четко направлены на изучение того времени, в котором мы "здесь и сейчас". Меня очень волнует, как изменится мир. Как он будет развиваться. И я уверен, что через некоторое время суррогатное материнство станет нормой.
РГ: То есть у вас нет отношения к этому как к проституции - так говорит в фильме героиня Анны Михалковой - подруга главной героини Риты.
Волошин: Нет. Более того, мы в фильме, во всей рассказанной в нем истории, никого не осуждаем. Мы не вправе этого делать. Мораль, разумеется, должна быть, но мы никому ничего не навязываем. Мы просто озадачены тем, что происходит. И, если говорить о конъюнктуре, я все-таки не соглашусь, потому что эта тема в кино не была поднята ни разу.
РГ: Я слышала даже мнения, что фильм - это реклама суррогатного материнства. Как по мне - это бред, но что вы ответите?
Волошин: Это абсурд. Тем более в этом контексте. И знаете почему? Суррогатная мать, которой платят за то, что она родит ребенка, у нас по закону не имеет ни одного документа, по которому ей обязаны выплатить деньги. Колоссальные риски у обоих - об этом и речь в фильме.
РГ: Мне казалось, что в реальности все по-другому.
Волошин: Никаких обязательств! Будущие родители могут не заплатить деньги и оставить женщину с этим ребенком - я говорю о персонаже, и также есть случаи, когда матери рожают и не отдают ребенка донорам.
РГ: За границей такого нет?
Волошин: Там такое тоже случается. Это мировая проблема. Однако за границей законы работают более точно, там есть соответствующая документация, и в случае нарушения договоренности возникает волна судебных процессов. Но все равно встречаются разные ситуации. Я как раз сейчас вспомнил о суде, где выиграли родители-доноры - суррогатная мать не хотела отдавать ребенка.
РГ: Ваша героиня женщина слабая или сильная?
Волошин: Она очень сильная. Про нее можно сказать, что она переломила ситуацию под себя. Ее сила в умении принять решение, в изобретательности материнской воли. Когда она ищет способы, чтобы спасти своего ребенка, готова на все. Это колоссальное самопожертвование, которое порой граничит с безумием.
Неожиданно и достоверно
РГ: В качестве ориентира в профессии - вы называете Алексея Германа-старшего.
Волошин: Герман-старший - это один из самых любимых моих режиссеров. У меня сложилось впечатление, что, когда он снял Юрия Никулина в фильме "Двадцать дней без войны", люди в то время даже не могли этого понять. Сегодня мы живем в более гибком мире. Происходит смена форматов. Мы в своем фильме тоже пытаемся менять форматы. Например, неожиданно и предельно достоверно сыграл врача Сергей Светлаков. Мне нравится симбиоз взаимопроникновения вещей. Мы делаем серьезное кино и привлекаем человека, у которого в бэкграунде совсем другая культура. И мы в итоге выиграли. Сломали стереотип, изменили понимание. И, когда Светлаков еще сыграет в ряде фильмов и состоится как драматический актер - сработает то, о чем я говорю, и это станет нормой. Возможно, и его партнер по телевизионной передаче Михаил Галустян сыграет Берию или маньяка, например. И другие последуют их примеру.
РГ: Вас в процессе работы консультировал врач, профессор, заведующий отделением общей гематологии Российской детской клинической больницы. Михаил Масчан, который сотрудничает с фондом "Подари жизнь" Чулпан Хаматовой.
Волошин: Когда я писал сценарий, то подробно изучал историю и блоги больных детей, читал то, что о них пишут волонтеры. Мне нужно было знать, какие лекарства, что за чем следует, как эти дети проходят химиотерапию, что такое пересадка костного мозга. У широкой аудитории об этом вообще никакого понятия. Они, когда слышат - пересадка костного мозга, сразу думают, что это где-то в Германии...
Именно в это время - работы над сценарием - актер Артур Смольянинов, который имеет отношение к фонду "Подари жизнь", познакомил нас с Михаилом Масчаном - врачом, который буквально живет в клинике. Я приехал и привез ему сценарий. Он поправил в двух местах - очень точно скорректировал основополагающие вещи, которые я бы не смог найти нигде. В частности, для меня было очень важно: может ли лечащий врач-гематолог - не бухгалтер в больнице - сказать матери о ценах на лечение, которые ее ждут, назвать конкретные суммы. Михаил Масчан ответил, что это возможно.
Грим не в состоянии победить загар
РГ: Девочка играет больную лейкозом старшую дочь героини Настю так, что я поверила, что она больна на самом деле. Я так поняла, что ей было очень тяжело играть эту роль, что у нее были срывы.
Волошин: Да, все было непросто - девочка очень талантливая и одаренная. Те рисунки, что использованы в фильме, - ее настоящие работы.
Устала она, потому что играть эту роль психологически сложно - она же не профессиональная актриса и до конца не понимала, на что идет. Играть неизлечимо больного ребенка, который, в конце концов, уходит из жизни. Представляете - она приезжает в Иорданию с мамой, ее отпускают из школы. В Питере на этот момент минус 30, а тут - жара, верблюды, бедуины, съемочная группа. За границей они оказались впервые. Мне, как режиссеру, нужно, чтобы она не загорала, была бледная, а там солнце, которое сразу же "красит" кожу. Соответственно из дома, пока длится световой день, ей выходить нельзя. Никакой грим не в состоянии победить загар. Поэтому условие: сидеть с мамой в помещении до темноты. От машины до площадки из-за активного солнца девочка передвигалась под зонтом. Плюс график - в пять утра выезд, потому что в шесть встало солнце. Взрослому человеку не выдержать. И все время нужно лежать.
А девочке 11 лет, и ребенок она по природе своей веселый, "шило". Я говорю ей: никакого движения. Более того, я ее ограждал от взаимоотношений с группой - потому что все ее окружали заботой, баловали, тормошили. А ей нужно было достоверно сыграть смерть...
РГ: Я поверила также, что актриса, играющая суррогатную мать Риту, Ольга Симонова, беременна по-настоящему. Когда узнала, что это - работа гримера, то поразилась его профессионализму.
Волошин: Это - заслуга известного польского гримера Томака Франтишека. Он работает с Романом Полански и со Стивеном Спилбергом, поэтому в этом плане качество у нас отличное.
РГ: Вот вы мне сейчас рассказали, как было трудно девочке, но вы же сами, еще когда писали сценарий, жили у бедуинов. А вам было тяжело?
Волошин: Я приходил к ним и уходил. Я не мог там ночевать. С этим были сложности: как только приходит чужой мужчина, женщины сразу уходят на свою половину. Я не мог фиксировать реальность целиком - как они едят, как готовят, как растят детей. Они и приняли меня на таких условиях, что я буду приходить и уходить. Зато я немного выучил арабский. Ассимилировался.
О чем фильм
Молодая женщина Рита (Ольга Симонова) приезжает из Украины в Россию для того, чтобы стать суррогатной матерью. Деньги, заплаченные за ребенка, которого она должна выносить и родить обеспеченному отцу - разочарованному в женщинах представителю нетрадиционной ориентации (Ремигиюс Сабулис), ей требуются, чтобы оплатить лечение больной лейкозом дочери Насти. Девочка лежит в клинике для онкологически больных детей, ее лечащий врач (Сергей Светлаков) пытается помочь, чем может, но требуемые средства огромны. Беременная Рита знакомится с соседом-моряком (Михаил Евланов), между ними возникает чувство. Но в то же время ситуация развивается в криминальном плане, и в результате череды событий уходят все, на кого Рита могла рассчитывать. Остается единственная надежда: случайный знакомый, водитель, рассказывает Рите, что больным раком помогает верблюжье молоко, которое можно взять только в Иордании, у бедуинов...
Две сцены фильма заставляют, затаив дыхание, буквально приклеиться к экрану.
Первая, физического плана: в картине полностью показан обряд обрезания младенца.
Вторая, духовного плана: героиня смотрит на мир в перевернутом виде. По словам режиссера, в основу этой сцены он положил историю о том, что, если хочешь увидеть ситуацию такой, какова она есть, переверни ее с ног на голову и посмотри на все в этом ракурсе.
В России же фильм видели только на "Кинотавре", где он также входил в основной конкурс. И хотя призов "Бедуин" не получил, кинематографисты и кинокритики признали картину одной из самых любопытных в конкурсной программе.
Более того, она, рассказывающая о проблемах суррогатного материнства - не изученной ни обществом, ни кинодеятелями теме, вызвала большое количество споров. Обсуждали все, вплоть до мельчайших деталей.
Особое внимание к фильму приковано еще и потому, что одну из главных ролей в нем сыграл известный шоумен - Сергей Светлаков. Это не первый опыт работы в кино Сергея, но зрители привыкли видеть его в комедийных ролях. А тут у Светлакова роль драматическая - он играет врача в клинике для неизлечимо больных детей. И, по общему мнению, работа ему удалась.
Обозреватель "РГ" поговорила о фильме с режиссером картины Игорем Волошиным, известным зрителям по фильмам "Нирвана", "Я" и другим. Впрочем, те, кто успел посмотреть "Бедуин", говорят, что этот фильм сильно отличается от всех предыдущих работ режиссера.
Российская газета: Вас журналисты буквально "заклевали" - фильм разбирали по деталям, пытались найти несоответствия…
Игорь Волошин: Просто в нашей стране с темой суррогатного материнства никто близко не сталкивался. А я могу объяснить любую деталь, я все изучил досконально.
Материал публикуется в авторской редакции. Читать версию статьи из номера
РГ: Я тоже увидела несоответствие в том, что люди, когда ищут суррогатную мать, обычно досконально проверяют всю ее биографию. Они не могли не знать, что у будущей матери уже есть один ребенок, что ее дочь больна, у нее онкология.
Волошин: Объясняю - когда с ней заключали договор, старшая девочка еще была здорова. Она заболела внезапно - именно так и случается с детьми, больными лейкозом.
Слабость или сила?
РГ: История, рассказанная в фильме, никого не может оставить равнодушным. Но вас наверняка будут обвинять в конъюнктуре. Скажут, что вы затронули тему суррогатного материнства и онкологически больных детей - потому что сейчас повышенный интерес к благотворительности... И что вы ответите на такие упреки?
Волошин: Я считаю, что задача режиссеров снимать современное кино. Не только про войну или про будущее. Нужно снимать о том мире, в котором мы живем. Если ты, как художник, не затрагиваешь волнующие тебя темы, тогда твоя профпригодность под вопросом. Если мы обратим внимание на европейское независимое кино, то там почти все фильмы четко направлены на изучение того времени, в котором мы "здесь и сейчас". Меня очень волнует, как изменится мир. Как он будет развиваться. И я уверен, что через некоторое время суррогатное материнство станет нормой.
РГ: То есть у вас нет отношения к этому как к проституции - так говорит в фильме героиня Анны Михалковой - подруга главной героини Риты.
Волошин: Нет. Более того, мы в фильме, во всей рассказанной в нем истории, никого не осуждаем. Мы не вправе этого делать. Мораль, разумеется, должна быть, но мы никому ничего не навязываем. Мы просто озадачены тем, что происходит. И, если говорить о конъюнктуре, я все-таки не соглашусь, потому что эта тема в кино не была поднята ни разу.
РГ: Я слышала даже мнения, что фильм - это реклама суррогатного материнства. Как по мне - это бред, но что вы ответите?
Волошин: Это абсурд. Тем более в этом контексте. И знаете почему? Суррогатная мать, которой платят за то, что она родит ребенка, у нас по закону не имеет ни одного документа, по которому ей обязаны выплатить деньги. Колоссальные риски у обоих - об этом и речь в фильме.
РГ: Мне казалось, что в реальности все по-другому.
Волошин: Никаких обязательств! Будущие родители могут не заплатить деньги и оставить женщину с этим ребенком - я говорю о персонаже, и также есть случаи, когда матери рожают и не отдают ребенка донорам.
РГ: За границей такого нет?
Волошин: Там такое тоже случается. Это мировая проблема. Однако за границей законы работают более точно, там есть соответствующая документация, и в случае нарушения договоренности возникает волна судебных процессов. Но все равно встречаются разные ситуации. Я как раз сейчас вспомнил о суде, где выиграли родители-доноры - суррогатная мать не хотела отдавать ребенка.
РГ: Ваша героиня женщина слабая или сильная?
Волошин: Она очень сильная. Про нее можно сказать, что она переломила ситуацию под себя. Ее сила в умении принять решение, в изобретательности материнской воли. Когда она ищет способы, чтобы спасти своего ребенка, готова на все. Это колоссальное самопожертвование, которое порой граничит с безумием.
Неожиданно и достоверно
РГ: В качестве ориентира в профессии - вы называете Алексея Германа-старшего.
Волошин: Герман-старший - это один из самых любимых моих режиссеров. У меня сложилось впечатление, что, когда он снял Юрия Никулина в фильме "Двадцать дней без войны", люди в то время даже не могли этого понять. Сегодня мы живем в более гибком мире. Происходит смена форматов. Мы в своем фильме тоже пытаемся менять форматы. Например, неожиданно и предельно достоверно сыграл врача Сергей Светлаков. Мне нравится симбиоз взаимопроникновения вещей. Мы делаем серьезное кино и привлекаем человека, у которого в бэкграунде совсем другая культура. И мы в итоге выиграли. Сломали стереотип, изменили понимание. И, когда Светлаков еще сыграет в ряде фильмов и состоится как драматический актер - сработает то, о чем я говорю, и это станет нормой. Возможно, и его партнер по телевизионной передаче Михаил Галустян сыграет Берию или маньяка, например. И другие последуют их примеру.
РГ: Вас в процессе работы консультировал врач, профессор, заведующий отделением общей гематологии Российской детской клинической больницы. Михаил Масчан, который сотрудничает с фондом "Подари жизнь" Чулпан Хаматовой.
Волошин: Когда я писал сценарий, то подробно изучал историю и блоги больных детей, читал то, что о них пишут волонтеры. Мне нужно было знать, какие лекарства, что за чем следует, как эти дети проходят химиотерапию, что такое пересадка костного мозга. У широкой аудитории об этом вообще никакого понятия. Они, когда слышат - пересадка костного мозга, сразу думают, что это где-то в Германии...
Именно в это время - работы над сценарием - актер Артур Смольянинов, который имеет отношение к фонду "Подари жизнь", познакомил нас с Михаилом Масчаном - врачом, который буквально живет в клинике. Я приехал и привез ему сценарий. Он поправил в двух местах - очень точно скорректировал основополагающие вещи, которые я бы не смог найти нигде. В частности, для меня было очень важно: может ли лечащий врач-гематолог - не бухгалтер в больнице - сказать матери о ценах на лечение, которые ее ждут, назвать конкретные суммы. Михаил Масчан ответил, что это возможно.
Грим не в состоянии победить загар
РГ: Девочка играет больную лейкозом старшую дочь героини Настю так, что я поверила, что она больна на самом деле. Я так поняла, что ей было очень тяжело играть эту роль, что у нее были срывы.
Волошин: Да, все было непросто - девочка очень талантливая и одаренная. Те рисунки, что использованы в фильме, - ее настоящие работы.
Устала она, потому что играть эту роль психологически сложно - она же не профессиональная актриса и до конца не понимала, на что идет. Играть неизлечимо больного ребенка, который, в конце концов, уходит из жизни. Представляете - она приезжает в Иорданию с мамой, ее отпускают из школы. В Питере на этот момент минус 30, а тут - жара, верблюды, бедуины, съемочная группа. За границей они оказались впервые. Мне, как режиссеру, нужно, чтобы она не загорала, была бледная, а там солнце, которое сразу же "красит" кожу. Соответственно из дома, пока длится световой день, ей выходить нельзя. Никакой грим не в состоянии победить загар. Поэтому условие: сидеть с мамой в помещении до темноты. От машины до площадки из-за активного солнца девочка передвигалась под зонтом. Плюс график - в пять утра выезд, потому что в шесть встало солнце. Взрослому человеку не выдержать. И все время нужно лежать.
А девочке 11 лет, и ребенок она по природе своей веселый, "шило". Я говорю ей: никакого движения. Более того, я ее ограждал от взаимоотношений с группой - потому что все ее окружали заботой, баловали, тормошили. А ей нужно было достоверно сыграть смерть...
РГ: Я поверила также, что актриса, играющая суррогатную мать Риту, Ольга Симонова, беременна по-настоящему. Когда узнала, что это - работа гримера, то поразилась его профессионализму.
Волошин: Это - заслуга известного польского гримера Томака Франтишека. Он работает с Романом Полански и со Стивеном Спилбергом, поэтому в этом плане качество у нас отличное.
РГ: Вот вы мне сейчас рассказали, как было трудно девочке, но вы же сами, еще когда писали сценарий, жили у бедуинов. А вам было тяжело?
Волошин: Я приходил к ним и уходил. Я не мог там ночевать. С этим были сложности: как только приходит чужой мужчина, женщины сразу уходят на свою половину. Я не мог фиксировать реальность целиком - как они едят, как готовят, как растят детей. Они и приняли меня на таких условиях, что я буду приходить и уходить. Зато я немного выучил арабский. Ассимилировался.
О чем фильм
Молодая женщина Рита (Ольга Симонова) приезжает из Украины в Россию для того, чтобы стать суррогатной матерью. Деньги, заплаченные за ребенка, которого она должна выносить и родить обеспеченному отцу - разочарованному в женщинах представителю нетрадиционной ориентации (Ремигиюс Сабулис), ей требуются, чтобы оплатить лечение больной лейкозом дочери Насти. Девочка лежит в клинике для онкологически больных детей, ее лечащий врач (Сергей Светлаков) пытается помочь, чем может, но требуемые средства огромны. Беременная Рита знакомится с соседом-моряком (Михаил Евланов), между ними возникает чувство. Но в то же время ситуация развивается в криминальном плане, и в результате череды событий уходят все, на кого Рита могла рассчитывать. Остается единственная надежда: случайный знакомый, водитель, рассказывает Рите, что больным раком помогает верблюжье молоко, которое можно взять только в Иордании, у бедуинов...
Две сцены фильма заставляют, затаив дыхание, буквально приклеиться к экрану.
Первая, физического плана: в картине полностью показан обряд обрезания младенца.
Вторая, духовного плана: героиня смотрит на мир в перевернутом виде. По словам режиссера, в основу этой сцены он положил историю о том, что, если хочешь увидеть ситуацию такой, какова она есть, переверни ее с ног на голову и посмотри на все в этом ракурсе.