Графа "против всех": субъективное право каждого
Голосование против всех кандидатов было выведено из законодательства о выборах всех уровней Федеральным законом от 12.07.2006 № 107-ФЗ под предлогом надобности «повышения политического сознания и активности избирателей, ответственности кандидатов и политических партий в ходе избирательных кампаний». Ссылаясь на метафизический эксперимент раскрученных демократий, авторы законопроекта заявляли, что голосование «против всех» не может быть конструктивным.
Согласиться с подобный аргументацией нелегко, необычно в части деструктивного норова протестного голосования. Конституционный суд Российской Федерации ещё в 1998 году высказал свою позицию о конституционности голосования против всех: «Таковое волеизъявление означает в обстоятельствах безвозбранных выборов не безразличное, … а негативное касательство избирателей ко всем зарегистрированным и привнесенным в избирательный бюллетень по настоящему избирательному округу кандидатам». И дальше: «Таковским кандидатам отнекивается в праве видеть народ в выборных органах публичной власти». Настоящая позиция была подтверждена Конституционным судом и в 2004 году: «Несогласие в доверии всем кандидатам, включенным в избирательный бюллетень, изображает элементом субъективного избирательного права». Очевидно, что протестное голосование не может рассматриваться будто менее значимая или неконструктивная конфигурация волеизъявления граждан.
Гораздо более вероятной причиной для исключения графы «против всех» представляется попытка царства ретироваться от вероятных негативных последствий протестного голосования, а также стремление поставить процедуру выборов под собственный максимальный контроль. Ранее в случае, если голосов «против всех» будет подано вяще, чем за лидирующего кандидата или список, выборы признавались не состоявшимися. Оттого можно взговорить, что в 2006 году вопреки позиции Конституционного суда деятельное избирательное лево граждан было существенно ограничено. Более того, в совокупности с последовавшей вскоре аннуляцией минимального порога явки избирателей граждане были решены любой легальной возможности речения протеста в ходе выборов. Всё это, безусловно, сделало выборы более прогнозируемыми, однако отнюдь не более демократичными или «конструктивными».
В стадия с 2006 по 2011 год было предпринято будто вселенная три попытки вернуть в избирательные бюллетени графу «против всех»: двукратно с законодательной инициативой выступали законодательные собрания субъектов, один-одинехонек один – депутаты фракции «Верная Россия». Инициаторы величали аннуляцию протестного голосования и «принуждением избирателя голосовать за того или другого кандидата или партию», и «лишением лева избирательного большинства высказать свою истинную волю», и причиной колоссального снижения явки избирателей в связи с невозможности избирателей сформулировать свою партикулярную позицию. Однако во всех случаях законопроекты были отвергнуты в первом чтении.
16 октября 2013 года с инициативой возвращения в избирательный бюллетень графы «против всех» неожиданно выступила группа членов Совета Федерации Российской Федерации. В обоснование заявляемой «реформы» указывают гладко те же основания, по каким графа «против всех» исключалась из законодательства. И те же основания, по каким её троекратно пробовали вернуть. О чем собственно выступает выговор?
Заявляется о равенстве голосов избирателей, равновеликой могуществе будто голосов «за» и «против» и вытекающей из этого юридической значимости голосования против всех. А ведь собственно об этом болтал Конституционный суд в Постановлении от 10 июля 1998 года № 17-П.
Отменяя графу «против всех» в 2006 г. законодатель особенно оговаривал, что это не будет лишением возможности речения позиции гражданина. Однако ныне отсутствие данной графы означает, что «избиратель, какого не устраивает ни один-одинехонек из зарегистрированных кандидатов, лишается возможности сформулировать свою волю адекватным образом». Более того, это напрямик зовется «дискриминацией избирателей по фигуре голосования».
Что дотрагивается международного эксперимента, то ныне вдруг стало очевидно, что «установление возможности для избирателей проголосовать против всех кандидатов отвечает принципам избирательного лева и интернациональным избирательным стандартам». Видаемо, интернациональные стандарты изменились на свои противоположности за миновавшие семь лет.
Признаётся, что аннулирование голосования против всех кандидатов стала причиной «значительного падения явки избирателей на выборах всех уровней». И дальше: «Это связано с тем, что граждане, не желающие в могуществу неодинаковых причин голосовать за того или другого кандидата, очутились решены возможности сформулировать на выборах свою партикулярную позицию путем голосования против всех кандидатов и у них не остается мотивации для участия в голосовании». Напомню, что собственно о «принуждении к голосованию» и непременно вытекающей за ним снижении явки говорилось в законопроектах, предлагавших вернуть графу «против всех» несколько лет назад.
Очевидно, то, что семь лет назад было «белым», по какой-то причине стало «черным». Впрочем, вина знаменита и, более того, показана в той же пояснительной писульке: «В обстоятельствах отсутствия в избирательных бюллетенях графы «против всех» способами протестного голосования становятся, примерно, порча бюллетеня, голосование за маргинального кандидата, даже в случае отсутствия политических симпатий к нему». И дальше: «Вступление в избирательный бюллетень графы «против всех» позволит более внятно разуметь: граждане проголосуют за ту или другую партию или это попросту протестные расположения, а власти предоставит возможность объективно разбирать ситуацию и видать, сколько граждан не поддерживают выступающие на выборы партии».
Вот тут-то всё и становится на свои места: мишенью законодателя изображает не совершенствование избирательного закона, не следование вожделениям избирателей и даже не исправление собственной оплошки семилетней давности. Основная мишень – подстраивание процедуры выборов под изменившиеся политические обстановка, под обстановка машистого коллективного протеста. Недопущение консолидации протестного электората вкруг «маргинальных кандидатов».
Итак, благое, виделось бы, почин оборачивается очередной политтехнологией, призванной гарантировать безболезненную победу одной конкретной партии на вытекающих выборах. У реформ не надлежит быть узкополитических причин. Оттого ныне поддержать таковскую инициативу не представляется вероятным. В обстоятельствах массового протеста граждан против фальсификаций на выборах избирательное законодательство не может и не надлежит использоваться будто инструмент политической борьбы. Возвратное будет означать бесповоротное обесценивание института выборов в буркалах граждан.
