На профилактику ксенофобии в Москве потратят 110 миллионов рублей
Следствие по делу о беспорядках на Манежной площади завершилось. Материалы переданы в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения и последующего направления в суд. К уголовной ответственности привлечены пять человек. Им предъявлены обвинения в хулиганстве, применении насилия в отношении представителей власти, вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления, а также призывы к массовым беспорядкам.
Кто-то говорит - побоище, кто-то - погром, кто-то - вспышка агрессивной ксенофобии. Но как ни назови, происшедшее 11 декабря на Манежной - событие из ряда вон. Такого масштабного стихийного выплеска негативной энергии в последнее десятилетие не наблюдалось.
Что это было? Бунт футбольных фанатов, возмущенных убийством своего товарища? Националистический шабаш? Провокация? И в чем причины происшедшего (понятно ведь, что убийство Егора Свиридова было лишь поводом)? Насколько справедливы утверждения, что ненависть к мигрантам с Кавказа, из Центральной Азии возбуждают они же сами своим поведением? И что могут сделать власть и общество, чтобы подобные происшествия не приобрели повсеместный характер?
"Разница в культуре поведения" - такую трактовку столкновениям между молодыми москвичами и кавказцами предложил Следственный комитет, тем самым дав понять, что события на Манежной имели не национальную, а социальную подоплеку. По сути, так оно и было. Как сказал, комментируя эти события, известный режиссер, литовец, ныне возглавляющий один из московских академических театров: "В России две нации - нация богатых и нация бедных". Мне кажется, он наиболее точно выразил суть того, что случилось на Манежной. А случилось вот что: на площадь вышли молодые жители городских окраин, обозленные на жизнь, где нет справедливости. Не видящие для себя никаких шансов подняться с социального дна. Отвергающие такое мироустройство, при котором "кто был никем", тот "никем" и останется. И не умеющие найти иную причину своего беспросветного существования, кроме всегдашней, универсальной - засилье инородцев, которые "понаехали тут".
А у "понаехавших" - свои проблемы. И одна из них - безработица. Трудовые мигранты менее защищены законами, чем граждане России; уволить этих людей проще простого. Кто-то говорит, что безработица в среде мигрантов - это социальный динамит. Но взглянем на ситуацию с другой стороны, и, возможно, она не покажется столь драматичной. В крупном строительстве занято около миллиона мигрантов. Примерно столько же - на частных стройках, в ремонте дач и квартир. Чуть более миллиона работают в розничной торговле, причем легально - в больших магазинных комплексах. Многие нашли себе применение в коммунальном секторе. Причем, заметьте, все эти люди легально работают, они легально пересекли границу, у них есть регистрация, которая рано или поздно закончится, и ее придется продлевать. Так с чего же вдруг они выйдут на улицы и примутся грабить местное население? В массе своей это нормальные люди, не какие-то маргиналы или маньяки.
Риторика национал-патриотов и людская молва создают ложное впечатление, будто дорогие дома, земельные участки в России скупают только мигранты из Средней Азии или с Кавказа. Хотя с этим успешно справляются и приезжие из Тюменской области, других богатых регионов России. Но в их адрес никто не кричит: "Понаехали тут!". Свои бытовые и социальные трудности российский обыватель привычно объясняет нашествием инородцев. Так ему проще. Тетя Маша, торгующая на рынке огурцами со своего участка, не может дать отпор полицейскому, обложившему ее данью. И свою злость она срывает на тех, кто, приехав, положим, из Средней Азии, делит с ней прилавок. Если на таджика наорать, он просто опустит голову и уйдет. Потому что он - бесправный. А на полицейского орать нельзя - у него власть. (Кстати, по данным социологов, уровень ксенофобии в этой среде даже выше среднеобщественного. Что находит выражение не только в бытующих настроениях, но и в правоохранительной практике). Нельзя орать и на того, кто держит этот рынок. Кстати, это распространенное заблуждение, будто рынки держат в основном приезжие. У каждого богатого "нацмена" есть свой хозяин в Москве, который его "крышует".
Говорят, приезжие ведут себя не должным образом. Поэтому, мол, следует поставить их на место. Стремление "разобраться" с приезжими наблюдается то тут, то там. В Волгоградской области за нелегальных мигрантов взялись казачьи дружины. Установление порядка сапогом и нагайкой сопровождается возгласами: "То, что творится на рынках, больше терпеть нельзя! Это торговля наркотиками и оружием, это жесточайшая эксплуатация своих же соплеменников!". Да, наверное, так и есть. Но лишь на рынке, и нигде более, творятся подобные безобразия? А торговля наркотиками и оружием - это, что, привилегия азиатов и кавказцев, заполонивших наши родные края? Вытеснить их отовсюду и воцарится порядок?
Какие бы слова ни выкрикивали участники "русских маршей", националистической истерии, как массового психоза, в России нет. Ее раздувают. Вожди радикалов - для достижения своих политических целей. Участники "русских маршей" - для выплескивания недовольства жизнью. Это недовольство трансформируется в лозунги, понятные маргинальной части населения. Отношения накаляются вовсе не между нациями. Они накаляются в обществе, где немало противоречий (например, разрыв между 10 процентами самых бедных и
10 процентами самых обеспеченных - 15-кратный). И проявляются - то в форме агрессивной ксенофобии, то в виде религиозного экстремизма. Радикализация протестных настроений таким образом просто приобретает уродливую форму.
Ксенофобским настроениям особенно подвержены жители мегаполисов. Видимо, с пониманием этого правительство Москвы разработало программу мероприятий по реализации госполитики в сфере межэтнических отношений в столице. В 2011 году на эту программу планируется потратить 110,6 миллиона рублей. Из них 22 миллиона будет выделено на социальную рекламу "Не болей расизмом". Лечить от расизма и ксенофобии столичные власти намерены просвещением. Набор "снадобий" многократно опробован: выставки национальных художников, семинары и лекции, призванные воспитывать толерантность, профилактические беседы с болельщиками, разъяснительная работа с трудовыми мигрантами и работодателями... Предусмотрено также провести в городских школах не менее шести уроков дружбы с участием национальных общественных организаций и организовать на базе Московского дома национальностей не менее пяти заседаний дискуссионного клуба "Будь в теме!". Само количество запланированных мероприятий, являющих собой плоды бюрократического творчества, наводит на размышления об их качестве.
В многонациональной России подружить русского с чеченцем, таджика с армянином - не проблема. Проблема - создать в стране общественный климат, при котором недовольство условиями жизни не выражалось бы в межэтнических столкновениях. Такой климат не появляется по решению органов власти. Он возникает с развитием демократических институтов, и чем они устойчивее, тем меньше поводов для взаимной вражды.
Кто-то говорит - побоище, кто-то - погром, кто-то - вспышка агрессивной ксенофобии. Но как ни назови, происшедшее 11 декабря на Манежной - событие из ряда вон. Такого масштабного стихийного выплеска негативной энергии в последнее десятилетие не наблюдалось.
Что это было? Бунт футбольных фанатов, возмущенных убийством своего товарища? Националистический шабаш? Провокация? И в чем причины происшедшего (понятно ведь, что убийство Егора Свиридова было лишь поводом)? Насколько справедливы утверждения, что ненависть к мигрантам с Кавказа, из Центральной Азии возбуждают они же сами своим поведением? И что могут сделать власть и общество, чтобы подобные происшествия не приобрели повсеместный характер?
"Разница в культуре поведения" - такую трактовку столкновениям между молодыми москвичами и кавказцами предложил Следственный комитет, тем самым дав понять, что события на Манежной имели не национальную, а социальную подоплеку. По сути, так оно и было. Как сказал, комментируя эти события, известный режиссер, литовец, ныне возглавляющий один из московских академических театров: "В России две нации - нация богатых и нация бедных". Мне кажется, он наиболее точно выразил суть того, что случилось на Манежной. А случилось вот что: на площадь вышли молодые жители городских окраин, обозленные на жизнь, где нет справедливости. Не видящие для себя никаких шансов подняться с социального дна. Отвергающие такое мироустройство, при котором "кто был никем", тот "никем" и останется. И не умеющие найти иную причину своего беспросветного существования, кроме всегдашней, универсальной - засилье инородцев, которые "понаехали тут".
А у "понаехавших" - свои проблемы. И одна из них - безработица. Трудовые мигранты менее защищены законами, чем граждане России; уволить этих людей проще простого. Кто-то говорит, что безработица в среде мигрантов - это социальный динамит. Но взглянем на ситуацию с другой стороны, и, возможно, она не покажется столь драматичной. В крупном строительстве занято около миллиона мигрантов. Примерно столько же - на частных стройках, в ремонте дач и квартир. Чуть более миллиона работают в розничной торговле, причем легально - в больших магазинных комплексах. Многие нашли себе применение в коммунальном секторе. Причем, заметьте, все эти люди легально работают, они легально пересекли границу, у них есть регистрация, которая рано или поздно закончится, и ее придется продлевать. Так с чего же вдруг они выйдут на улицы и примутся грабить местное население? В массе своей это нормальные люди, не какие-то маргиналы или маньяки.
Риторика национал-патриотов и людская молва создают ложное впечатление, будто дорогие дома, земельные участки в России скупают только мигранты из Средней Азии или с Кавказа. Хотя с этим успешно справляются и приезжие из Тюменской области, других богатых регионов России. Но в их адрес никто не кричит: "Понаехали тут!". Свои бытовые и социальные трудности российский обыватель привычно объясняет нашествием инородцев. Так ему проще. Тетя Маша, торгующая на рынке огурцами со своего участка, не может дать отпор полицейскому, обложившему ее данью. И свою злость она срывает на тех, кто, приехав, положим, из Средней Азии, делит с ней прилавок. Если на таджика наорать, он просто опустит голову и уйдет. Потому что он - бесправный. А на полицейского орать нельзя - у него власть. (Кстати, по данным социологов, уровень ксенофобии в этой среде даже выше среднеобщественного. Что находит выражение не только в бытующих настроениях, но и в правоохранительной практике). Нельзя орать и на того, кто держит этот рынок. Кстати, это распространенное заблуждение, будто рынки держат в основном приезжие. У каждого богатого "нацмена" есть свой хозяин в Москве, который его "крышует".
Говорят, приезжие ведут себя не должным образом. Поэтому, мол, следует поставить их на место. Стремление "разобраться" с приезжими наблюдается то тут, то там. В Волгоградской области за нелегальных мигрантов взялись казачьи дружины. Установление порядка сапогом и нагайкой сопровождается возгласами: "То, что творится на рынках, больше терпеть нельзя! Это торговля наркотиками и оружием, это жесточайшая эксплуатация своих же соплеменников!". Да, наверное, так и есть. Но лишь на рынке, и нигде более, творятся подобные безобразия? А торговля наркотиками и оружием - это, что, привилегия азиатов и кавказцев, заполонивших наши родные края? Вытеснить их отовсюду и воцарится порядок?
Какие бы слова ни выкрикивали участники "русских маршей", националистической истерии, как массового психоза, в России нет. Ее раздувают. Вожди радикалов - для достижения своих политических целей. Участники "русских маршей" - для выплескивания недовольства жизнью. Это недовольство трансформируется в лозунги, понятные маргинальной части населения. Отношения накаляются вовсе не между нациями. Они накаляются в обществе, где немало противоречий (например, разрыв между 10 процентами самых бедных и
10 процентами самых обеспеченных - 15-кратный). И проявляются - то в форме агрессивной ксенофобии, то в виде религиозного экстремизма. Радикализация протестных настроений таким образом просто приобретает уродливую форму.
Ксенофобским настроениям особенно подвержены жители мегаполисов. Видимо, с пониманием этого правительство Москвы разработало программу мероприятий по реализации госполитики в сфере межэтнических отношений в столице. В 2011 году на эту программу планируется потратить 110,6 миллиона рублей. Из них 22 миллиона будет выделено на социальную рекламу "Не болей расизмом". Лечить от расизма и ксенофобии столичные власти намерены просвещением. Набор "снадобий" многократно опробован: выставки национальных художников, семинары и лекции, призванные воспитывать толерантность, профилактические беседы с болельщиками, разъяснительная работа с трудовыми мигрантами и работодателями... Предусмотрено также провести в городских школах не менее шести уроков дружбы с участием национальных общественных организаций и организовать на базе Московского дома национальностей не менее пяти заседаний дискуссионного клуба "Будь в теме!". Само количество запланированных мероприятий, являющих собой плоды бюрократического творчества, наводит на размышления об их качестве.
В многонациональной России подружить русского с чеченцем, таджика с армянином - не проблема. Проблема - создать в стране общественный климат, при котором недовольство условиями жизни не выражалось бы в межэтнических столкновениях. Такой климат не появляется по решению органов власти. Он возникает с развитием демократических институтов, и чем они устойчивее, тем меньше поводов для взаимной вражды.