Опера "Королева индейцев" сидела в моей голове 25 лет - Питер СЕЛЛАРС

Широко известный американский театральный и оперный режиссер Питер Селларс готовит в Перми уникальную постановку оперы композитора 17 века Генри Перселла "Королева индейцев". Критики уже неоднократно говорили, что Селларс своим новаторским подходом полностью разрушил существующую оперу. Сам же режиссер полностью с ними согласен и заявляет, что новая постановка просто "сведет всех с ума".

- Питер, почему "Королева индейцев"? Как так получилось, что вы выбрали для постановки именно этот спектакль?

- Я думал над проектом "Королева индейцев" в течение 25 лет. Для меня было шоком, когда в прошлом году в Мадриде мы работали с Теодором Курентзисом над "Иолантой" Чайковского и "Персефоной" Стравинского, и вот в самый разгар репетиции Теодор поворачивается ко мне и говорит: "А ты знаешь "Королеву индейцев" Перселла?". А я 25 лет думал об этом проекте! Откуда он знал?! Я сказал: "Да, конечно, я знаю". И он предложил: "Приезжай в Пермь, мы поработаем над этим вместе". Так за 25 лет "Королева индейцев", находясь где-то в закоулках моей памяти, сводила меня с ума, а теперь на сцене Пермского театра оперы и балета она будет сводить с ума всех!

- Что особенного для вас в этом произведении?

- Абсолютно невероятно в этом произведении то, что оно очень похоже на работу Стравинского. В каком-то очень радикальном и волнующем смысле. Здесь все вместе: театр, танец, визуальное искусство, поэзия. Но они не превращаются в суп, это, скорее, салат, холодное блюдо, в котором вы можете определить по вкусу различные ингредиенты, и все эти ингредиенты как бы находятся в диалоге друг с другом. Вы становитесь свидетелем истории, которую рассказывает музыка, картины, иногда – просто жесты. Таким образом, вы видите одну и ту же историю, но с разных ракурсов. Это произведение о столкновении старого мира индейцев майя и нового мира – Испании. У каждого своя правда, и нужно найти какой-то способ понять друг друга. И это о том, как музыка, танцы, картины и поэзия сочетаются в "Королеве индейцев".

- Чего ожидать зрителям от этой постановки?

- Я отношусь к "Королеве индейцев" как к "Реквиему" Моцарта – это произведение с раной, композитор умер во время написания, оно остается сломанным, незаконченным. Но как сказал поэт, рана – это то, через что проходит свет. Именно этот сломленный момент заставляет работать наше воображение, создает новые образы, новый мир. И, как и "Реквием" Моцарта, это произведение написано композитором, который уходит из этого мира.

"Королеве индейцев" сидела в моей голове 25 лет, потому что в той форме, в которой она существует, ее невозможно поставить. В рукописях невозможно разобраться, начальные источники противоречат друг другу, никто ничего не знает. К тому же Перселл успел написать только один час музыки, а затем, после его смерти, этим занялся его брат Даниель. Вы, наверное, никогда не слышали о Даниеле, и этому есть причины – его музыка очень плоха. Поэтому мы выбросили музыку Даниеля и вернули Генри Перселла. Он написал 300 различных песенных произведений для театра, поэтому есть музыка специально написанная для театра, написанная Перселлом. И я спас эту музыку от странного театрального кладбища, я предложил этой музыке пожить снова, но в другом контексте.

Во всех произведениях Перселла есть две исторические отсылки: 5 век до нашей эры и 21 век нашей эры. Стоит отметить, что даже подростком Перселл был очень стар духом. Он ушел из этого мира очень рано, ему было всего 36. Как Шуберт, как Моцарт. Они всегда были впереди. Поэтому их музыка никак не связана с тем временем, в котором они жили, это для поколений, которые будут после. И эта музыка больше принадлежит нам, чем тому поколению, которое жило, когда ее написали. Поэтому мне не надо, на самом деле, брать Перселла и отправлять его обратно в 17 век, потому что Перселл всю свою жизнь пытался от 17 века сбежать. В это постановке мы приглашаем его в наш век. Кроме того, мы используем музыку, которую Перселл писал на протяжении всей своей жизни, и таким образом мы оказываемся внутри всего пласта его работы.

Текст либретто к опере не замечательный, если честно, он даже очень плохой. Но, как и Бах, когда Перселл писал музыку, он сам же занимался словами, чтобы текст выражал то, что ему нужно. А я, на самом деле, сделал всем большое одолжение, полностью убрав старое либретто. И все, что про меня говорили критики, правда: да, я абсолютно разрушил всю оригинальную оперу! И я надеюсь, что в "Королеве индейцев" мы предоставим зрителям большое пространство, чтобы пофантазировать.

- Что вы знаете о Перми? Как чувствуете себя в этом городе?

- Первое эмоциональное впечатление, конечно, очень сильное. В этом городе я чувствую очень много эмоций. Я вырос с Питсбурге, штат Пенсильвания, это индустриальный город в центре Америки. Поэтому здесь очень многое напоминает мне о детстве, но все же это что-то абсолютно другое.

Именно на Западе Пермь задевает наше воображение. Все знают, что это не Москва и не Санкт-Петербург, это своего рода альтернатива. Что это не такой официальный город, поэтому здесь происходит больше интересного и неофициального, неформального, молодежного. Здесь есть что-то, что обладает совершенно другой энергией, что-то более личное, более интимное и это существует немножко в другом масштабе.

- Как вам работа с пермской труппой?

- В этом театре я чувствую себя как дома, как будто уже 10 лет нахожусь здесь. Актеры полностью отдают себя, их эмоциональность и щедрость какие-то очень личные, просто невероятные на репетициях! Конечно, о русском театре ходят легенды. Когда я учился в Гарворде, я защищал работу как раз о русском театре Станиславского и Мейерхольда. Но быть здесь и работать здесь впервые в жизни, это не то же самое, что писать диссертацию, это глубокий эмоциональный опыт.

Важными моментами в моей жизни являются те, когда я был в Москве и в Санкт-Петербурге, видел театр там. Но то, что я очень люблю в Перми, - это то, что ваша балетная труппа – это не Мариинский театр. Опыт, который вы получаете, смотря на пермский балет, отличается: здесь создается впечатление, что вы лично знакомы с каждым из танцоров, не кажется, что это просто работа, или что они безликие части какой-то машины, чувствуется особый дух. В этом нет чего-то стероидного, пародийного, когда всем нужно быть суперчеловечными и просто идеальными. Красота заключается в неровностях. Здесь нет стахановского подхода к делу, все отдают все полностью и ничего не утаивают, потому что им этого хочется, им не все равно. Эту теплоту невозможно пропустить. Это фантастика!

- Есть ли у вас планы, связанные с Пермью и пермским театром?

- Ну, я уже здесь, и я счастлив находиться в Перми! Я люблю работать с этими прекрасными людьми, я люблю хор MusicAeterna! Но я живу день за днем. И, конечно, я буду работать с этими людьми в течение еще многих лет с огромным удовольствием.

- Какие ваши планы на ближайшее будущее?

- Я живу в Калифорнии, там же и работаю. Но я занимаюсь проектами по всему миру: в Африке, в Азии, я во многих местах. Мы живем в такое время, когда для артиста также важно быть глобальным, как и для бизнесмена, а вообще-то еще более глобальным.

Питер Селларс получил признание благодаря своим необычным интерпретациям классики. Обращаясь к произведениям Моцарта, Генделя, Шекспира, Софокла или китайского драматурга 16 века Танга Хианцу, Селларс придает классическим сюжетам новое звучание и наполняет их современной социальной и политической проблематикой.

Беседовала Анастасия Пяткина

/Корр.ИТАР-ТАСС/

Архив эксклюзивных интервью в базе данных ИНФО-ТАСС по подписке.