Политолог Анатолий Болгарев: О работе в штаб-квартире ЮНЕСКО остались самые теплые воспоминания
Париж... Стоит побывать в нем хоть раз, он влюбляет в себя навсегда. Если пройти от Сены под сводами Эйфелевой башни, проследовать через Марсово поле до "Эколь милитэр", высшей школы французских офицерских кадров, обогнуть ее слева или справа, то выйдешь на небольшую площадь Фонтенуа. На ней расположено здание оригинальной конструкции - семиэтажный трехлистник из бетона. Но бетонные блоки так подогнаны и отшлифованы, что их никогда не потребуется ни штукатурить, ни красить. Так было задумано архитекторами и дизайнерами корпуса ЮНЕСКО, Организации объединенных наций по вопросам образования, науки и культуры.
Автору этих строк судьба подарила уникальную возможность по-своему узнать и полюбить Париж, отдав семь лет работе в департаменте информации этой дочерней организации ООН. Когда после Второй мировой войны было принято решение о создании ЮНЕСКО, долгих споров, где расположить ее штаб-квартиру, не было. Столица Франции устраивала по всем параметрам. Расположение в центре Европы. Средоточие научных и образовательных учреждений.
Советский Союз по некоторым политическим и финансовым соображениям не сразу вступил в ЮНЕСКО. Каждую штатную единицу пришлось в буквальном смысле слова отвоевывать у западников. Но наша страна тем не менее довольно быстро завоевала значительный вес в организации. Мы брали не числом, а научным и профессиональным авторитетом наших специалистов. В мое время генеральным директором ЮНЕСКО был француз Рене Майо, но пост одного из его заместителей занимал видный профессор МГУ В.Матвеев. И позже должности заместителей генерального директора на постоянной основе занимали представители нашей страны. Ими были, в частности, известный педагог и эксперт в сфере образования С.Тангян, солидный специалист в области информатики Г. Юшкявичус.
Хоть и в небольшом числе, но наши сотрудники работали в каждом из департаментов ЮНЕСКО и никогда они не получали за свою работу нареканий. Некоторые коллеги из других стран, склонные похалтурить, порой сетовали на советских за их усердие. Доверительные и уважительные отношения с французскими коллегами по отделу радио и наглядной информации, где я заведовал русской секцией, сложились и у меня. Только-только я приступил к работе, как французский кинопродюсер Жак Кальвель обратился ко мне: "Анатоль, мы сейчас создаем фильм о защите культурных ценностей в мире. Он немыслим без кадров о том, что и как это делается в Советском Союзе. Мы очень рассчитываем на вашу помощь". Я не подвел, раздобыл хронику о том, как узбекские реставраторы восстанавливают фрески в мечетях Самарканда.
Полное понимание я нашел с французскими научными экспертами, работавшими над совместным советско-французским проектом по изучению проблемы ликвидации неграмотности в России и во Франции. Они успешно работали в московских архивах, а наши ученые - в парижских.
Практически всегда я находил положительный отклик у французов, в том числе и у знаменитостей, когда обращался с просьбами об интервью. Запомнилась исключительно теплая встреча с выдающимся исследователем морей и океанов Жаком-Ивом Кусто. Он не смог поехать в Москву, где проходил Второй международный океанографический конгресс, о чем очень сожалел, но с лихвой компенсировал утраченную возможность содержательным анализом проводившихся в мире работ по изучению морской флоры и фауны. Ученый был хорошо информирован о деятельности советских океанографов. На память знал названия наших исследовательских судов. С одобрением он говорил о важности того внимания, какое уделяет проблемам океанографии ЮНЕСКО.
Многократно доводилось убеждаться в доброжелательном отношении простых французов к нашей стране, в особенности, когда в ней происходили какие-то важные события. Помню, звукооператор Жан Дюпэн, раньше меня узнавший о выходе Алексея Леонова в открытый космос, прибежал в мое бюро из своей полуподвальной студии и долго тряс мне руку. "Ведь это же здорово! - говорил он. - Вы опять утерли нос американцам!". Другая, но по-своему не менее заинтересованная реакция была на информационную бомбу об отставке Хрущева. "Что у вас происходит?" - с явной озабоченностью взволнованно вопрошали коллеги. Далеко небезразлично воспринимали французы то, чем чреваты были политические подвижки во второй державе мира.
А что творилось в городе, когда во Францию с визитом приехал Гагарин! Юрий Алексеевич был принят на всех возможных уровнях, от президентского Елисейского дворца до рядового колледжа. Посетил он и ЮНЕСКО. Запомнилась маленькая деталь. "Из уважения к присутствующим здесь деятелям мировой науки, образования и культуры, позвольте мне говорить стоя", - сказал он, когда ему было предоставлено слово на заседании исполнительного совета. У его членов было принято обсуждать свои проблемы сидя. Как же это было по-гагарински! Когда ЮНЕСКО отмечала 60-летие со времени своего образования, на заседание Генеральной конференции прибыл президент Франции генерал Шарль де Голль. Он внимательно выслушал полагавшиеся по случаю юбилея выступления, затем сам поднялся на трибуну. Говорил о благородных целях, которым служит ЮНЕСКО, логично увязав эти цели с международной политикой. В речи была подчеркнута взаимная зависимость интересов стран всех континентов. Нам, журналистам, текст выступления был предоставлен заранее, с тем, чтобы мы могли его как можно быстрее передать информационным агентствам. Я сопоставляювизит французского руководителя в ЮНЕСКО с другим его важным визитом. В том же 1966 году он посетил Советский Союз. Только ему одному из великих зарубежных политиков ХХ века была предоставлена возможность посетить наш Байконур, присутствовать на запуске очередного космического корабля. Выступая в столице с балкона Моссовета , генерал завершил свою речь по-русски: "Да здравствует Советская Россия! Да здравствует дружба!" Переговоры с советским руководством в Москве были в высшей степени плодотворными. Вне всякого сомнения можно утверждать, что они закрепили многовековые традиционные дружеские связи между нашими народами, вывели на более высокий уровень. Это позволяет и сегодня убежденно считать их стратегически взаимовыгодными.
Автору этих строк судьба подарила уникальную возможность по-своему узнать и полюбить Париж, отдав семь лет работе в департаменте информации этой дочерней организации ООН. Когда после Второй мировой войны было принято решение о создании ЮНЕСКО, долгих споров, где расположить ее штаб-квартиру, не было. Столица Франции устраивала по всем параметрам. Расположение в центре Европы. Средоточие научных и образовательных учреждений.
Советский Союз по некоторым политическим и финансовым соображениям не сразу вступил в ЮНЕСКО. Каждую штатную единицу пришлось в буквальном смысле слова отвоевывать у западников. Но наша страна тем не менее довольно быстро завоевала значительный вес в организации. Мы брали не числом, а научным и профессиональным авторитетом наших специалистов. В мое время генеральным директором ЮНЕСКО был француз Рене Майо, но пост одного из его заместителей занимал видный профессор МГУ В.Матвеев. И позже должности заместителей генерального директора на постоянной основе занимали представители нашей страны. Ими были, в частности, известный педагог и эксперт в сфере образования С.Тангян, солидный специалист в области информатики Г. Юшкявичус.
Хоть и в небольшом числе, но наши сотрудники работали в каждом из департаментов ЮНЕСКО и никогда они не получали за свою работу нареканий. Некоторые коллеги из других стран, склонные похалтурить, порой сетовали на советских за их усердие. Доверительные и уважительные отношения с французскими коллегами по отделу радио и наглядной информации, где я заведовал русской секцией, сложились и у меня. Только-только я приступил к работе, как французский кинопродюсер Жак Кальвель обратился ко мне: "Анатоль, мы сейчас создаем фильм о защите культурных ценностей в мире. Он немыслим без кадров о том, что и как это делается в Советском Союзе. Мы очень рассчитываем на вашу помощь". Я не подвел, раздобыл хронику о том, как узбекские реставраторы восстанавливают фрески в мечетях Самарканда.
Полное понимание я нашел с французскими научными экспертами, работавшими над совместным советско-французским проектом по изучению проблемы ликвидации неграмотности в России и во Франции. Они успешно работали в московских архивах, а наши ученые - в парижских.
Практически всегда я находил положительный отклик у французов, в том числе и у знаменитостей, когда обращался с просьбами об интервью. Запомнилась исключительно теплая встреча с выдающимся исследователем морей и океанов Жаком-Ивом Кусто. Он не смог поехать в Москву, где проходил Второй международный океанографический конгресс, о чем очень сожалел, но с лихвой компенсировал утраченную возможность содержательным анализом проводившихся в мире работ по изучению морской флоры и фауны. Ученый был хорошо информирован о деятельности советских океанографов. На память знал названия наших исследовательских судов. С одобрением он говорил о важности того внимания, какое уделяет проблемам океанографии ЮНЕСКО.
Многократно доводилось убеждаться в доброжелательном отношении простых французов к нашей стране, в особенности, когда в ней происходили какие-то важные события. Помню, звукооператор Жан Дюпэн, раньше меня узнавший о выходе Алексея Леонова в открытый космос, прибежал в мое бюро из своей полуподвальной студии и долго тряс мне руку. "Ведь это же здорово! - говорил он. - Вы опять утерли нос американцам!". Другая, но по-своему не менее заинтересованная реакция была на информационную бомбу об отставке Хрущева. "Что у вас происходит?" - с явной озабоченностью взволнованно вопрошали коллеги. Далеко небезразлично воспринимали французы то, чем чреваты были политические подвижки во второй державе мира.
А что творилось в городе, когда во Францию с визитом приехал Гагарин! Юрий Алексеевич был принят на всех возможных уровнях, от президентского Елисейского дворца до рядового колледжа. Посетил он и ЮНЕСКО. Запомнилась маленькая деталь. "Из уважения к присутствующим здесь деятелям мировой науки, образования и культуры, позвольте мне говорить стоя", - сказал он, когда ему было предоставлено слово на заседании исполнительного совета. У его членов было принято обсуждать свои проблемы сидя. Как же это было по-гагарински! Когда ЮНЕСКО отмечала 60-летие со времени своего образования, на заседание Генеральной конференции прибыл президент Франции генерал Шарль де Голль. Он внимательно выслушал полагавшиеся по случаю юбилея выступления, затем сам поднялся на трибуну. Говорил о благородных целях, которым служит ЮНЕСКО, логично увязав эти цели с международной политикой. В речи была подчеркнута взаимная зависимость интересов стран всех континентов. Нам, журналистам, текст выступления был предоставлен заранее, с тем, чтобы мы могли его как можно быстрее передать информационным агентствам. Я сопоставляювизит французского руководителя в ЮНЕСКО с другим его важным визитом. В том же 1966 году он посетил Советский Союз. Только ему одному из великих зарубежных политиков ХХ века была предоставлена возможность посетить наш Байконур, присутствовать на запуске очередного космического корабля. Выступая в столице с балкона Моссовета , генерал завершил свою речь по-русски: "Да здравствует Советская Россия! Да здравствует дружба!" Переговоры с советским руководством в Москве были в высшей степени плодотворными. Вне всякого сомнения можно утверждать, что они закрепили многовековые традиционные дружеские связи между нашими народами, вывели на более высокий уровень. Это позволяет и сегодня убежденно считать их стратегически взаимовыгодными.