Давайте говорить о доброте – Сергей БЕЗРУКОВ
Народному артисту России Сергею Безрукову исполняется сегодня 40 лет. По его собственному признанию, широко праздновать свой день рождения он не собирается - отметит на работе, как и в прежние годы. Правда теперь уже в новом качестве - не только как артист и режиссер, но и как художественный руководитель Московского Губернского театра. Накануне юбилея артист рассказал корреспонденту ИТАР-ТАСС Татьяне Ларионовой о своем творчестве и своем театре. - Сергей, можно хотя бы один вопрос про юбилей, все-таки 40? Как Вы к этому относитесь: это «еще» или «уже» ?
- Это очередной день рождения. Я всегда на работе отмечаю, поэтому для меня самое главное - это работа.
- Все же к этим годам Вы уже многое успели сделать, причем в разных областях. Сергей Безруков оказался мастером на все руки. Вы и актер, который сыграл десятки различных ролей, и режиссер, и продюсер, а теперь у вас еще есть свой репертуарный театр. Зачем Вам этот театр и как приняли решение взять такой груз на себя?
- Подумал, что в состоянии, что есть силы для того, чтобы сделать репертуарный театр. Это сложно. Я думаю, что каждый художественный руководитель ломает голову: как сделать театр настолько доступным, чтобы зритель пришел. И я здесь не исключение. Я так же ломаю голову и так же думаю. А что касается возраста, то, наверное, именно в этом возрасте принимаются решения возглавлять театр. Не позже. Позже, наверное, уже возраст будет не тот, а сейчас как раз самое время - когда ты начинаешь отвечать за других.
- За то время, что возглавляете театр, от много пришлось отказаться? От каких-то проектов интересных, сценариев?
-Да.
-Не жалеете?
- Жалеть не надо, потому что я человек очень театральный. Моя жизнь - это жизнь в театре. Я очень люблю театр, я вырос в театре и для меня это большая часть моей жизни. Поэтому нужно отдавать себя без остатка. Театр - это то, что меня интересует, что меня волнует. Поэтому когда у тебя есть возможность экспериментировать, пробовать, я только рад этому обстоятельству. Это не просто мой театр - это театр, который принадлежит губернии. Московской губернии. Я возглавил этот театр. Еще много чего нужно сделать, еще много чего нужно достичь здесь. И в объединении, и в репертуарной политике. Не все так просто.
- Что уже успели сделать?
- Я думаю, что где-то на два года вперед я определил, что будет идти в театре.
- И что? Какова репертуарная политика театра?
- Все заложено уже в названии. Классика. Под классикой надо понимать, что театр доступен для всех зрителей. Театр для людей. Форма тоже имеет значение, но для меня самое главное – содержание. И самым главным героем становится простой человек, человек губернии. А вся классика у нас построена как раз на героях из губернии. У нас столичных людей практически в классике нет. У нас от «Трех сестер», которые все в Москву, в Москву хотят, есть герои Толстого, Куприна, того же самого Островского. Это все люди губернии - той самой России, которая славилась своими характерами. Опять же законы человеческого общества: честь, подлость, слава, деньги, любовь - это то, чем жило общество и живет до сих пор. Ничего не изменилось. Характеры те же и вот в этом во всем очень хочется попытаться разобраться. Потому, что национальная политика как раз в этом. Она заложена вся в классике. Когда ты ставишь пьесу, когда смотришь на те характеры, которые представлены в этой пьесе, то ты сразу понимаешь: вот она, та самая Россия.
-Именно поэтому Вы тяготеете к классике, а не к спектаклям «на злобу дня»?
- Классика тоже может быть «на злобу дня». И потом, я не люблю выражение «злоба дня». Слово «злоба» меня как-то пугает. «Злоба дня», а почему не «доброта дня»? Давайте все же говорить о «доброте дня». У нас много злобы сейчас, много злобы, агрессии, ярости, жестокости. Давайте поговорим о доброте. Это не означает, что нужно ставить только о хорошем. Нет, проблемы, которые можно рассматривать на сцене, они как раз могут дать людям понять что-то в этой жизни на примере героя, который будет представлен на сцене, чтобы понять для себя, что главное в этой жизни, что ты сделаешь главным для себя.
- Каким Вы хотите видеть театр? Вот, допустим, если люди будут друг другу советовать, говорить: идите в театр Безрукова, потому что там…что ?
- Классический театр. Это о страстях человеческих, доступных и понятных для зрителя. Потому что бывает театр, в котором превалирует форма, и из этой формы, я думаю, что только самые умные, продвинутые театралы могут разгадать, что же все-таки этим хотел сказать режиссер. Скандальность на «злобу дня» - это тоже не для меня.
- А эксперименты?
- А эксперименты возможны. Но содержательные. Чтобы зрители, которые такие самые театральные и зритель-эстет, чтобы он стал сопереживать героям, которые играют на сцене. Это сочувствие, сопереживание, понимание. Даже можно не понимать героя в каких-то поступках и в этом есть понимание - в непонимании героя, а не в том, что я не понимаю, что происходит на сцене, о чем это. Ради формы или ради просто скандала?..
- Как кто-то говорил: искусство – это не ребус, который надо разгадывать?
- Да, как мне кажется. Понятное дело, что здесь нельзя обижать многих художников, которые любят эти ребусы. Мне во многом даже близка такая режиссура, когда практически спектакль складывается как раз из таких интересных ребусов. Но, тем не менее, это должны быть эмоциональные ребусы, то есть зритель должен их разгадывать. Если он на протяжении трех-четырех часов так и не разгадал этот ребус, то беда. Если он не понимает, то нужно ему помочь. Но он должен разгадать - тогда он уйдет с ощущением того, что понял.
- Сейчас над чем работаете?
- Сейчас это Островский. Я решил поддержать традицию - если уж первый спектакль в Московском губернском, то это будет спектакль о людях губернии. Мой герой Васильков в исполнении Димы Дюжева - человек из губернии, из глубинки. Приехавший, который работает. Работать надо, господа, работать надо, работать надо. И «Бешеные деньги», и еще другая пьеса, которая у меня зашифрована в названии «Нашла коса на камень». Для тех, кто не знает - это первая редакция пьесы «Бешеные деньги», так она называлась в первом варианте Островского. Я решил сделать его названием как раз той самой новой пьесы, над которой работаю. Потому что я соединяю две пьесы. Для меня очень важно зеркальное отображение двух героинь, которых я беру за основу. Мне очень важно ощущение "бедность-богатство". Понятие чести, любви. Хотелось бы, чтобы спектакль был еще и о любви. Потому что в самой пьесе «Бешеные деньги» только расчет, расчет и расчет. Со стороны Василькова любовь, а все остальное – голый расчет.
- А Вы в жизни много чего делали по расчету?
- Да нет. По расчету я ничего не делал. Потому что не свойственен мне расчет. Я художественный руководитель. Если бы я был директором, то другое дело. Но я художественный руководитель.
- А когда продюсером выступали своей картины?
- Ну это, наверное, и есть то самое отчаяние, именно художника, потому что при отсутствии денег заниматься искусством могут только люди, слишком любящие свое дело, желающие сделать что-то полезное, доброе. Если бы я как раз был человеком расчетливым, я бы не взялся за это. Я взялся потому, что мне очень хотелось сделать детское кино. В отсутствии детского кино мне хотелось его сделать. Ну нет же, до сих пор нет. Мы говорим про «злобу дня» - злоба еще и в том, что детского кино нет, и детских песен нет. Если вы заметили: детских песен больше не пишут. На этом невозможно было заработать. Но я в большей степени уповал на то, что это нужная вещь, полезная, необходимая сейчас в наше время.
- Свою «Реальную сказку» Вы снабдили тифлопереводом и здесь Вы впервые показали спектакль, который снабдили тифлопереводом. Это туже нужная вещь?
- Да, это нужная, полезная вещь. Потому что есть люди, которые нуждаются в этом. Есть слабовидящие, есть люди незрячие, которые нуждаются в том, чтобы к ним относились по-человечески. Потому что есть международная конвенция, которую наша страна подписала уже давно - о том, что каждый человек с особенными потребностями имеет право на такой же досуг, как и все остальные люди. Имеет право ходит в кино, ходить в театр и для этого нужно создать условия. Мы просто обязаны это делать, потому что подписали конвенцию, но, к великому сожалению, есть только отдельные какие-то случаи. Тифлокомментирование /аудиодескрипция — лаконичное описание предмета, пространства или действия, которые непонятны слепому или слабовидящему без специальных словесных пояснений - прим. ред./, которое есть в этом театре, сделано впервые вообще за всю историю театров в стране. Просто мы с Ириной озадачились этим, предложили губернатору, нас поддержали. Но все равно это только собственными усилиями, потому что люди специально обучались для этого, и Ирина специально обучалась этому. Сейчас просто не весь репертуар готов для тифлоперевода. Есть только один спектакль - «Пушкин». Я как раз заказал и попросил, чтобы Ирина уже начала делать следующий спектакль. Это «На всякого мудреца довольно простоты». Это спектакль «Табакерки», но он идет на этой сцене. Я попросил просто, чтобы спектакль с моим участием игрался на этой сцене. Я хочу, чтобы это был следующий спектакль.
- Как это все происходит?
- Подготавливается каждый спектакль, он раскладывается по репликам, просматривается видеозапись спектакля. Укладывая комментирование действия актера, надо постараться сделать так, чтобы не помешать незрячему зрителю, чтобы он не отвлекался. Потому что актер что-то делает и еще произносит реплику и нужно сделать так, чтобы человек понимал, что происходит на сцене, что делает герой, прокомментировать, что делает герой, и в то же время не отвлечь его от самой реплики, которую актер произносит. Это довольно трудоемкая и сложная задача. И чтобы разобрать четыре часа спектакля, требуется около двух с половиной месяцев. А то и больше. Есть кабина тифлокомментатора, который садится перед спектаклем. Потом раздаются наушники для человека незрячего. Он надевает гарнитуру, садится, включает, и сидит наравне со всеми. Здесь очень важно, что наравне со всеми. Это очень важно для людей незрячих, чтобы их не сажали в отдельную комнату. Они не хотят изоляции и они абсолютно правы.
- Нам сказали, что у Вас еще театр в стадии становления, что еще и кабинет Ваш не готов, и гримерка только недавно была оборудована, но там уже висит портрет Есенина…
- Есенин - это с детства.
- Вас даже назвали в честь Есенина?
- Просто это повелось. Понятно, что это был любимый поэт в семье, и когда я рос, я рос на стихах есенинских. Назвали в честь деда еще, в честь деда Сергея и в честь Сергея Есенина. Поэтому когда ты растешь на поэзии любимого поэта в семье, то, конечно же, воспринимаешь его уже как абсолютно родного и близкого человека.
- Любимое стихотворение какое?
- «Пускай ты выпита другим». Хотя здесь, наверное, нельзя говорить, что какое-то конкретное одно стихотворение, стихотворений много из разных циклов. Из «Персидских мотивов» очень много красивых стихов, которые я очень люблю. «Москва кабацкая»… Слишком ярко, слишком надрывно. Я другой человек, и я говорю, что я другой человек, и не стараюсь жизнь героев, которых играл, приравнивать к своей. У меня своя жизнь. Я другой совершенно. Но тем не менее сыгранные роли, конечно же, откладывают отпечаток. Все равно идет тот самый шлейф, и люди тебя воспринимают именно по тем ролям, которые ты сыграл. Сначала это был Саша Белый, потом другие роли. Хорошо, что сейчас воспринимают уже как Сергея Безрукова - я хотел бы остаться самим собой. Иногда люди начинают роли сыгранные приписывать мне конкретно - что касается берез, допустим. Когда я в соцсетях выложил пост, что я люблю сосны, я взорвал интернет. Потому что оказывается, это все же не березы, а сосны. Это все придумано людьми добрыми. Добрые люди придумают за тебя, создают какой-то образ и потом этот образ начинает идти сам по себе, хотя он к тебе никакого отношения не имеет. Что касается берез – извините, это Сергей Есенин. Есть ощущения, что когда я говорю, что люблю родину, у меня внутри что-то екает и вот это ощущение привязанности к этой земле, на которой я живу, есть. Без всякого пафоса, без всякого наносного патриотизма. Просто мне нравится. Мне хорошо здесь - несмотря на то, что в стране всякое происходит. Мне порой больно за то, что происходит. И вот если душа болит за происходящее - это, наверное, и есть тот самый патриотизм. Патриотизм не в лозунгах...
- Что касается Есенина, Вы и в сериале снимались, и спектакль у Вас, и стихи Вы у памятника Есенину читали. Воспринимает зритель поэзию?
- Воспринимает. У меня был полный зал в Кремлевском дворце и до этого я читал стихи в довольно больших залах. Сейчас в Минске было 2,5 тысячи - это полный зал. Как раз на таком поэтическом шоу. Музыкально-поэтический спектакль. Люди очень любят сейчас поэзию. У нас как раз возврат идет к тому времени, когда люди любили поэзию - может быть, сейчас эпоха возрождения поэзии. Я не говорю про то, что происходит в стране. Я говорю про то, что в творчестве. Могу ошибаться. Но мне кажется, что сейчас действительно люди потянулись к слову. А поэтам мы верим. Они для нас как раз и заменяют ту самую веру. Мы современным героям не верим, потому что, наверное, врут. А что касается классических героев - им мы верим, и поэтам мы верим. Потому что они писали не для того, чтобы о них потом в интернете написали. Нет, они писали как жили, и как чувствовали.
- Просто не было интернета.
- Не думаю. Есенин, я думаю, что да. Он стал бы героем интернета, судя по всем скандалам, которые были. Но у Есенина это был протест тому самому режиму большевиков. Это была форма протеста - яркая, беспощадная форма протеста.
- Но в отличие от Есенина Сергей Безруков в скандальной хронике редко упоминается. И вообще по своим ролям…
- На самом деле понятно, что несмотря на сотрудничество с соцсетями, у меня все равно есть определенные табу, куда я не пускаю. Потому что у нас уже, слава Богу, существует закон и как раз его хочется посмотреть, как он вообще действует. О невмешательстве в личную жизнь. За это вообще уже есть уголовное наказание. И это замечательно, потому что не все из людей известных хотят пускать в свою личную жизнь. А, допустим, в соцсетях людям нравится, когда я делаю фотографии в определенном городе. Я очень много путешествую и делаю фотографии и потом в Фейсбук выкладываю, и люди познают другие города, они даже ждут этого. Они знают по расписанию, куда я поехал, и ждут фотоотчета о пребывании в том или ином городе. Потом такое количество отзывов!Они между собой общаются - вот оно, общение настоящее! То есть я за добрый интернет и за доброе общение…
- А если вернуться к поэзии, вне театра в Вашей жизни есть место поэзии?
- Вся моя жизнь - это поэзия.
- Вот детского кино сейчас нет, зато полным-полно сериалов на телевидении. Как относитесь к этому явлению? Ведь Вы сами неоднократно снимались в сериалах...
- Сериал сериалу рознь. Есть телевизионные фильмы, а есть сериалы. Я за телевизионные фильмы. Телевизионный фильм имеет некое отличие от сериала. Есть мыльные оперы, есть ситкомы всякие… Я не за бездумное развлечение. Может быть, так.
- Творческие планы сейчас с чем связываете? Только театр, театра, театр?
-Театр, театр, театр.
-Какие-то фильмы?
-Театр, театр, театр.
-Какие-то фильмы самим, может быть, хлчется спродюсировать?
- Театр, театр, театр.
- Вы счастливый человек?
- Думаю, да. Конечно.
-Спасибо Вам большое за интервью.
Беседовала Татьяна Ларионова (ИТАР-ТАСС, Москва)
Архив эксклюзивных интервью в базе данных ИНФО-ТАСС по подписке.